Законы стаи

Я видела, что эта новость Оллу огорчила, но не слишком поняла причину. Переживала ли она за сына, за его репутацию или за возможные конфликты?

Когда мы укладывались спать, я попыталась уточнить, и ответ мне не понравился.

— Так ведь, деточка, кто может помощников-то с собой берут. Кто брата младшего, а кто и сына подросшего. Оно, понятно дело, вдвоем-то сподручнее, а только вот женщин брать не принято. Начнут насмехаться, слово за слово, дело-то молодое…

— Вы боитесь, что Оскар подерется? — чем-то мой вопрос, похоже, смутил Оллу. Она долго возилась в кровати, устраиваясь удобнее, вздыхала и молчала. Наконец, повернувшись лицом к стене, глухо ответила:

— Кто его знает, как оно там будет, а только лучше бы не рисковать. Давай-ка спать — устала я сегодня.

Больше я к ней с разговорами не лезла — явно, были какие-то детали, о которых она просто не хотела говорить.

Утром, после спешного завтрака, мы с Оскаром двинулись по узким кривоватым улочкам вниз, к морю. В дороге полюбопытствовала:

— Слушай, а чего Олла за тебя так переживает? Ты… Ну, пусть не ты, но раньше этот Оскар что, драться любил?

— Он, похоже, не только драться любил — усмехнулся Андрей. — Он и бухнуть не дурак был, и на девок зарплату тратил, и мать бил. Думаю, там много чего происходило.

— Ужас! То-то она теперь с тобой носится, как с писаным яйцом.

— Его, похоже, и прибили в кабацкой драке. Ну, хорошо или плохо это, только теперь это — мое тело и моя мать. Пойми ты, не могу я ее бросить!

— Ты с ума сошел?! У меня и мысли такой не было! Они же не виноваты, что так случилось… Ну, ни Олла, ни Нерга…

— Да, так что нужно в наших планах и ее учитывать — Андрей чуть хмурился — ему явно было не слишком приятно говорить все это.

Дальше шли молча. В какой-то момент, остановившись в проплешине между домами, он сказал мне:

— Смотри! — я подняла голову и обомлела — настолько фантастически-прекрасное зрелище мне открылось.

В предрассветном утреннем сумраке была отчетливо видна ярко-розовая полоса на горизонте — вставало солнце. Внизу, в просвете между рядами заборов, открывался вид на морской простор. Там, у лодок копошились несколько человек, а часть судов, украшенная белоснежными треугольниками парусов, уже покачивались на волнах.

Балла два-три, не больше на глазок определила я. Набегающие волны выбрасывали клочья кружевной пены на темную дугу берега. А в нескольких километрах от этих скромных рыбачьих лодочек тянулся целый лес мачт — там был порт.

Они, эти корабли, были прекрасны какой-то старинной красотой и грацией. На кончиках мачт развевались разноцветные треугольные вымпелы. Собранные паруса, напоминали пышные рюши и воланы на платье средневековой красавицы. Из-за горизонта показался краешек солнца и позолотил эту удивительную картину.

Одно из таких судов как раз поднимало паруса, уходя в море. На крошечной палубе суетились и что-то делали совсем уж микроскопические люди. И вдруг огромный белый парус раскрылся, как лепесток экзотического цветка при замедленной съемке…

У меня просто дыхание перехватило от этой сказочности, и я невольно вспомнила:

На небе облачный корвет,Дитя семи ветров,Плывёт куда-то на рассвет,Опалово-багров:Клубы жемчужных парусовНа мачтах золотых,Меж дебрей вантовых лесовСеребряно-витых,

И орихалк его бортовВскипает, словно брют,Когда из пушечных портовОн чествует зарю.Их свёл и обвенчал эфир,И рок не изменим,Покуда существуют мирИ небосвод над ним.

Я читала вслух на русском и единственный человек в этом мире, кто мог понять эту чистую красоту картинки и стиха, молча стоял рядом, чувствуя то же самое…

Мы стояли еще несколько минут, завороженные зрелищем. Наконец Оскар, как бы очнувшись, вздохнул и сказал:

— Пойдем. Мы и так сегодня опоздали.

Спустившись еще на один ярус, он неожиданно остановился и спросил:

— Знаешь, не понимаю, как мы здесь оказались, но это ведь лучше, чем вечный сон и небытие?

— Лучше. И нет в этом нашей вины, не грузи себя, — я прекрасно его понимала.

Мысли о том, что мы заняли чужие тела и «вытеснили» хозяев, похоже, были у нас общими. Не так-то и легко быть «захватчиками» против собственной воли. Чувство вины — сильная штука, как ни крути. Так что его нежелание бросать Оллу я вполне понимала — это, своего рода, «плата» за новую жизнь.

А для меня это решение Андрея — лишнее доказательство его порядочности. Хотя, пожалуй, ему в этом плане даже чуть легче — есть, кому «долг» отдавать. Я вздохнула, вспоминая Нергу, сглотнула комок в горле и поспешила за Оскаром.

Глава 17

ОСКАР

Сегодня мы действительно пришли позже всех. Лодка Сайма уже была метрах в трехстах от берега. Признаться, я был только рад этому — чем-то блондин меня крепко раздражал.