Законы стаи

Недовольная продавщица в лавке слушала наш разговор с недоумением — она явно не знала русского языка. Тем не менее, ее обращение к нам стало чуть вежливее. Она спросила:

— Чем недовольна ваша невеста?

Я глянул на Мари и снова на русском спросил:

— Что ей ответить? Сейчас она принимает тебя за иностранку.

Мари усмехнулась и сказала:

— Скорее, она принимает меня за корабельную девку. Но ответить ей, что я нахожу эти наряды слишком яркими, мне хотелось бы что-то светлое и однотонное.

Тетка выслушала мой ответ и немного подумав, сказала:

— Моя сестра держит лавку с одеждой на улице Старой садовницы. Она шьет нарядную одежду для садовниц и цветочниц. Они, как вы знаете, яркие цвета не очень любят, предпочитая прикалывать к одежде бутоньерки. Только там все дороже, — предупредила она. — Если хотите, я попрошу сына отвести вас туда, — она с сомнением покосилась на Мари, но ответа ждала от меня.

Я согласно кивнул:

— Скажите мальчику, что я дам ему медяшку на сладости.

Довольная тетка улыбнулась и заорала во всю мощь легких:

— Миттон! Миттон, иди сюда!

Послышались быстрые частые шаги над головой, кто-то пробежался по лестнице и из задней двери магазина высунулся темноволосый мальчишка лет двенадцати. Тетка поманила его рукой и спросила:

— Хочешь медяк на сладости? Проводи эту парочку в лавку тетушки Налии.

Мальчишка распахнул дверь пошире и протиснулся в лавку весь. Я в первый раз обратил внимание на то, что обувь носят все городские жители, даже дети. На нем были сандалии, подобные моим.

С подозрением глянув на нас, он спросил у матери:

— Мам, а они не обманут?

Я засмеялся, положил медяк перед женщиной и ответил мелкому нахалу:

— Как видишь, я уже заплатил.

Глава 26

МАРИ

Мальчишка вел нас чистенькими улочками, пару раз проводя узкими проходами между заборами, охотно болтая с Оскаром. Я молчала. Пока что меня роль иностранки очень даже устраивала. Город портовый, языков тут много, так что это мне очень удобно — побыть бестолковой иностранкой.

А Оскар аккуратно и умело расспрашивал мальчишку.

Как я и подозревала, каких-то государственных учебных заведений здесь нет. Высокородные, или просто богатые, приглашают учителей на дом. А бедные лавочники с окраины, как правило, скидываются впятером-вшестером и отправляют сыновей на дом к учителю. Конечно, это все равно дорого, но выучить старшего ребенка в семье считается обязательным.

— Я вот, например, хожу к старому тинку Галусу, — важно объявил провожатый, а потом со вздохом добавил: — Он такие деньги за нас запрашивает, что — у-у-у! По пять медяшек за день с каждого ученика! Это ж какие деньжища гребет старый сквалыга! — он явно повторял то, что слышал от родителей.

Девочек, худо-бедно учат их матери.

— Конечно, кто совсем на окраине живет, у тех таких средствов нету, — важно рассуждал Миттон.

Поскольку Оскар пообещал еще одну медяшку лично ему в руки, то пацан старался держать себя авантажно, но в то же время вежливо, чтобы не обидеть богатых мормышников.

Вообще, в его словах проскальзывало сильное презрение ко всем, кто беднее. Его разрывало от чувства собственной значимости и важности и желания таки получить эту монетку, потому периодически, ляпнув что-то невежливое или пренебрежительное, он ойкал, извинялся и солидно добавлял:

— Разумеется, присутствующих это не касается.

— Разумеется. — каждый раз торжественно подтверждал Оскар.

Тинка Налия, выслушав стрекот своего племянника, осмотрела нас с любопытством. Но, помня о том, что мы пришли за покупками, была достаточно любезна. Товары в ее лавке действительно отличались от тех, что предлагали нам раньше.

Я выбрала себе светло-серую юбку-миди из довольно плотной ткани с добавлением шелка. Эту ткань очень нахваливала сама торговка, говоря, что ей сносу не будет. К юбке подобрала две блузы достаточно простого покроя и тоже однотонные.

Смотрелись они чуть скучновато, но я, как практически любая женщина родом из СССР, решила: что-нибудь придумаю. Зато они из хорошей ткани и, в силу своей однотонности, примут любую отделку, будь то бусы или шарфик, брошка или вышивка.

Больше всего меня смущало отсутствие нижнего белья. Но Миттон, крутившийся вокруг нас и намекавший собственной тетке на вознаграждение, согласился провести нас по всем лавкам, по которым нам еще понадобится.

— Разумеется, за отдельное вознаграждение. — строго сказал он.

— Разумеется. — с улыбкой подтвердил Оскар.

За все это великолепие Оскар отдал две серебрушки. Я заволновалась, все же денег у нас не так и много.

— Оскар, ты уверен, что нам на все хватит, еще же с учителем договариваться.

Чуть мрачновато, как о неприятном, он буркнул:

— Нам хватит. Утром, когда я ходил к морю… Ну, сказать, что на работу не выйду, раздали долю за ночной рейд.

— В смысле…

— Да, за то самое.

— Не то, что бы я лезла в твой карман… Но если там хватит денег, может быть мы переоденем и тебя? Ты же помнишь — по одежке встречают…

Оскар вздохнул и ответил: