Законы стаи

В корабельном журнале и в толстенной книге чиновников появилась запись, что такой-то такой-то является сыном барона такого-то, «… мать указана со слов отца». Кстати, в качестве матери Оскара дель Корро указал некую вдовствующую баронессу Гольвас, «…ныне покойную».

— Хорошая была женщина, хоть и нудная до ужаса. Все молилась и других заставляла, — пояснил «папа» мне и Оскару. — Благотворительностью много занималась, нищих подкармливала, на храмы жертвовала.

— Барон…

— Отныне обращайся ко мне — «отец», сынок, — с некоторой долей иронии перебил дель Корро.

Чудилось, что с официальным признанием к одноногому вернулась некая сила. Мне казалось, что старик до последнего не верил в возможность достойно вернуться в нормальный мир. Но клеймо на его плече сделало чудо — даже капитан перед отплытием счел необходимым осведомить его:

— Господин барон, через несколько минут мы отплываем…

Караван отошел от берега при попутном ветре, нам нужно было догонять суда. Поднялась суета, матросы разворачивали паруса под громкие команды капитана. Мы ушли с палубы в наш закуток.

В нашу с Оллой каюту ушли — комнатка была чуть больше, да и маме следовало знать, что и как теперь будет. Сама Олла в данный момент неторопливо собирала и раскладывала инструменты и траву для работы. Расселись по койкам — стул в каюте был только один. На него и уселся барон, прислонив трость к крошечному столу.

Объясняться с Оллой взялся Оскар. Новость ее пришибла. До этого она не обращала на старика внимания, считая его таким же пассажиром, как и мы. Ну, дали ее сыночку место в каюте с другим пассажиром — ничего страшного, лишь бы доплыть до места с помощью богов.

Мысль, что старик барон и усыновил Оскара, выбила ее из равновесия. Она только беспрестанно накладывала решетку молчания и утирала тихие слезы. Очень растерянные слезы — Олла просто не понимала, как теперь будет складываться ее жизнь и что все эти изменения значат.

Я решила, что когда барон выскажется, я поговорю с ней и успокою. Она, может быть, и не слишком умный человек, довольно внушаемый, но добрый и хороший. Если объяснить, что все хорошо и нам очень повезло — быстро успокоится. А между тем Оскар продолжал расспрашивать барона:

— Так что там на счет "матери", «отец»?

— Да, так вот… Женщина она была набожная, но глуповатая. Старше меня лет на десять, я думаю. И умерла лет восемь назад, что для нас очень удобно. Сын у нее был, беспутный довольно, умер от пьянки за год или два до ее смерти. Так что…

— Понятно — кивнул Оскар. — Даже не стану спрашивать, откуда ты о ней знаешь.

— Это хорошо, «сынок», — улыбнулся барон дель Корро. — Значит, ты не дурак и соображаешь. — Но тайны для тебя здесь нет: ты знаешь, где я обитал большую часть жизни.

— Кстати, «папенька», а как теперь следует обращаться к Мари? — замял неприятную тему Оскар.

— Она твоя жена? В храме вы были? Ну, или так сошлись?

— Жена — твердо ответил мой муж.

— Жена — значит баронетта. Баронетта дель Корро, — не менее твердо ответил старик.

— Отлично. Тогда еще вопрос. Где мне заполучить такую татуировку? И нужно ли ставить ее Мари?

Старик внимательно посмотрел на Оскара и ответил:

— Тебе она необходима. А жене — без разницы. Кто ставит, кто нет. Обычно, — ухмыльнулся он, — на таком настаивают при неравных браках. Ну, если купчиху богатую замуж высокородный берет. А вот получить родовую печать даже и тебе не так-то и просто. Не слишком уверен, что возможно будет.

Оскар вопросительно смотрел и молчал, так что старый барон нехотя пояснил:

— Родовое клеймо хранится в семье. Если семья не оставляет наследника мужского пола, то клеймо переходит в королевский архив.

— А дальше что? — вмешалась я. — Ну, их уничтожают или что с ними делают?

— Дальше, — вздохнул барон, — их хранят до тех пор, пока король не дарует этот герб и фамилию кому-либо.

— Ага… — Оскар задумчиво потер висок и спросил: — Ваше, точнее, уже наше клеймо может быть передано другой семье?

— Не знаю, — барон насупился. — По закону его должны хранить в неприкосновенности девятнадцать лет и две недели. Именно столько правил первый король, традиция такая. Иногда незначительные клейма могут лежать чуть не столетие — слышал я о таком. Как с моим… — он тут же поправился, — с нашим, я не знаю. Так что все не так просто…

— Ладно, разберемся. Будем решать проблемы по мере их поступления.

ОСКАР

Плавание давалось не так уж просто. А после моего официального усыновления бароном некоторые вещи стали на порядок сложнее.

До этого момента проблема статуса для меня, выросшего в другом мире, казалась всего лишь некоторой условностью. Есть дворянство — легче будет развернуть бизнес и жить спокойно. Нет — будет сложнее, но не смертельно.

Сейчас у меня появилась возможность понять, что все не совсем так. Изменилось отношение людей к нам. Раньше матросы считали нас просто пассажирами не из самых богатых, приветливо кивали, не отказывали в ответах на вопросы. Старик Клайв даже немного показал мне, как правильно оценить дерево и резать. Не то, чтобы серьезно учил, но в советах не отказывал.