Закуси горе луковицей

— Да, Толя, все так и было. Если бы ты знал, как я рада тебя видеть!

— Не сомневайся, знаю. Ведь я рад не меньше тебя. Как-никак с выпускного вечера не виделись. Мы с тобой так хорошо дружили, что даже странно, почему не наладили хоть какую-то переписку? Чем объяснить?

— Я думаю, что с раннего детства мы привыкли смотреть друг на друга глазами близких людей, почти родственников. Наше общение, помощь друг другу были настолько естественными, само собой разумеющимися, что мы даже не отдавали себе отчета, насколько дороги друг другу.

— Пожалуй. А моя ранняя женитьба пресекла все наши возможные отношения.

— Толя, мне нужно о многом поговорить с тобой. Ты зайдешь к нам?

— Сейчас никак не могу. Меня ждут на складе. Нужно для ремонта церкви кое-какие материалы получить. А через часик заеду. Обязательно.

— Ну, хорошо, ждем, — обрадовалась Зоя.

— Не прощаюсь, — махнул рукой Анатолий. Прыгнул в свой «Москвич» и запылил по дороге.

— Любопытный характер, — задумчиво произнес Владимир. — Еще, по сути, ни о чем не говорили, а уже располагает к общению.

— Он с детства такой. С ним всегда и всем хотелось дружить.

Бабушка, узнав об ожидаемом госте, разволновалась. «Отец Анатолий приедет ко мне чай пить, а у меня и вареньица-то нет. Вот незадача». Её было не узнать: она, словно внезапно помолодела. И пока не приехал Анатолий, все суетилась: что-то вытирала, поправляла и перекладывала с места на место.

Батюшку встретили во дворе.

— Все, располагайте мной. Да, забыл спросить: вы надолго приехали?

— Мы проездом, — виновато сказала Зоя, — заехали бабушку проведать. Не завтра, так послезавтра надо уезжать. Только она так плоха, не знаю, как и быть.

— Печально все это, — погрустнел батюшка. — А я, признаться, надеялся вкусить блаженство от общения с вами. Ан нет.

— Анатолий, и мне жаль. Ну, хватит о грустном. Расскажи лучше, как ты стал священником? Увидела тебя — глазам не поверила. Ведь ты был, как я слышала, преуспевающим журналистом. Что тебя подвигло на это?

Отец Анатолий, приподнимая пальцами свои длинные темно-русые пряди, задумчиво сгреб их на затылке. Медленно возвращая руку назад, он смешивал их с волосами своей густой округлой бороды.

— Все та же жажда постижения сути бытия. Журналистика — азартная сфера деятельности: стремишься влезть в личину то одного, то другого. Вначале мне казалось: окунаясь в самую гущу событий, я полнее познаю мир. Но однажды это ощущение исчезло. Чем глубже я проникал в психологию общества и особенно политической элиты, тем большее разочарование постигало меня.

Лицемерие, безудержная алчность политиков, сатанинский энтузиазм, с которым они глумились над всем, что еще недавно было свято для страны, опошление всего без разбора обескураживали. Они все, каждый на свой лад, стали переписывать историю России, лишая ее заслуженной славы. Помню, еще подумал: сколько же иуд в моем несчастном Отечестве!

Вот тогда-то меня и потянуло в христианство. Библию заново не переписывают, не выбрасывают из нее имен. Все остается, как было. И тот факт, что в ней не устраняют противоречий, свидетельствует не о слабости ее, а о достоверности. Ибо никто из смертных не в состоянии охватить своим умом необъятное. Эта книга, на мой взгляд, — лучший из учебников мировой религии и вместе с тем новой этики.

— И вы довольны своим выбором? — спросил Володя.

— Да, сын мой. Кто постиг, как сладко любить Господа, тот никогда не отступится от веры. Вместе с верой во Христа ко мне вернулась и вера в людей. Я понял: избегать надо не их самих, но пороков, ими творимых. Господь согрел сердце мое теплом благодати своей, и в служении нашему Спасителю, в отличие от журналистской практики, мне ни разу не пришлось сожалеть о чем-то сделанном или сказанном мною.

— Анатолий, а где ты сейчас обитаешь и что у тебя за семья?

— Мой дом в Подгорном, служу иереем. Жена Елена. Двое парней. Живем хорошо, хотя и не без трудностей. Ну, а у вас как дела? — явно состорожничал Анатолий, не зная, какие у них отношения.

Зоя несколько сконфузилась.

— У меня пока все без перемен: живу в родительском доме, работаю медсестрой. В июне мне довелось сопровождать Володю в санаторий, а вот теперь — из него. Ну, хватит нам тут секретничать. Пойдемте в дом, а то бабушка заждалась.

Глава 14

Совет, которого она ждала

Войдя в комнату, батюшка перекрестился на образа, благословил бабушку. После обязательных в таких случаях слов приветствия и пожеланий началось чаепитие. Бабушка потчевала гостя конфетами и финиками и жаловалась, что не была в церкви по причине нездоровья уже три года. Батюшка увещевал ее не роптать на судьбу и уверял, что Господь в своих милостях ее не оставит.

— Ну, а как вы, Владимир, относитесь к вере? — вдруг спросил он Некрасова.

— С уважением. Но сам, к сожалению, ни во что не верю.

— К сожалению?

— Да. Видите ли, одна моя половина знает, что Бог есть, а другая, наблюдая творящиеся вокруг безобразия и несправедливость, делает вывод, что его нет.

— Но все-таки вы ищете веры?