Закуси горе луковицей

Она выглянула из дверного проема. Одежда, голова и коляска Володи были припудрены белой пылью, а в руках он держал увесистую, грушевидной формы деревянную ложку. Девушка вышла к нему.

— Это для бабушки. Из липы, — пояснил он. — Спешил закончить.

Зоя взяла ее в руки. Ручка была достаточно удобной и длинной, с вырезанным на ней орнаментом и отверстием для гвоздя.

— Здорово сработано, Володя. Молодец.

— Но осталась еще одна операция. Я бы тебя не беспокоил, однако порожек здесь крутоват. Ты мне поможешь?

— Что за вопрос? Конечно.

— Тогда разогрей, пожалуйста, немного растительного масла и обработай им ее. Только не обожгись.

— Все понятно.

Через две минуты, держа липовую ложку за самый кончик черенка, Зоя аккуратно поливала ее из столовой ложки горячим маслом. Оно пенилось, шипело и сбегало на сковородку. Владимир подсказывал.

— Смачивай ложку до тех пор, пока у нее не появится золотистый оттенок.

— Ну как, годится? — показала она ложку.

— Подходяще. Пусть на тарелочке сохнет.

Вскоре они отобедали. Уха получилась наваристой и душистой.

Владимир подмигнул девушке.

— Зоя, принеси, пожалуйста…

Она принесла ложку, подала бабушке. Та удивленно взяла ее и стала рассматривать.

— Что за чудо? Гладенькая такая. А пахнет-то как! Откуда она?

— Еще вчера была липовым поленцем, — пояснил Некрасов, — в сарае нашёл. Думаю, хватит ему валяться, пусть вам послужит. Теперь как станете варенье мешать, так и меня вспомните.

Бабушка с восхищением ощупывала пальцами резьбу, гладила по отшлифованной поверхности ложки, словом, радовалась подарку, как дитя.

— Такого красивого черпачка я еще в руках не держала. Спасибо тебе, внучек. Значит, это из липки, — понюхала она ложку. — Ну-ну.

Молодые люди улыбались и были довольны ничуть не меньше, чем бабушка.

Глава 15

«Второй шанс»

День прошел в хлопотах. Уже в сумерках Зоя с Владимиром выбрались во двор. Западный небосклон был еще светел — цвета морской волны с розовыми наплывами, а восток уже затянуло черным бархатом, и на нем чистым светом сочились тяжелые желтые звезды. Теплый ветерок, пропахший ароматом цветов и скошенного сена, лениво шевелил пряди их волос.

Они снова очутились у куста розы.

— Володя, ты можешь рассказать мне, как познакомился с Верочкой? — спросила Зоя.

— Да так же, как и с тобой — случайно. Когда люди нужны друг другу — судьба их сводит; нужда пропадает — разъединяет. Кто или что нами руководит, не знаю.

— А Степан сказал…

— Ах, вот оно в чем дело. Степа все-таки проболтался.

— Он только мне, как сестре, по секрету. Ты же помнишь…

— Помню.

— Или ты не хочешь говорить об этом?

— Да нет здесь никакой тайны. Если тебя, конечно, это интересует… отчего не рассказать. Только сходи за скамеечкой.

Зоя вынесла из дома скамейку, поставила ее к забору и, удобно расположившись на ней, сказала Владимиру:

— Я готова.

Он, словно вдруг озябнув, поежился.

— Ну, так вот. В тот день у меня было самое, что ни на есть прескверное настроение. То, чем я стал, вылилось в смутную ярость, которая искала выхода. Тогда я и отправился на лодочную станцию. Решил: выйду в море и не вернусь… пока вся дурь из головы не выветрится.

Инструктор — свой парень. С тех пор, как мы вместе с ним оборудовали вёсельную лодку для меня, мы подружились. Однако в этот раз на море штормило, и он не хотел рисковать своим местом. Но я был упрям, как осел, и начал орать на него. Он тоже вышел из себя. Тыкал мне в нос лист бумаги, и костяшками пальцев вколачивал в мой лоб каждое свое слово: «Вот этой самой инструкцией при шторме мне категорически запрещено выдавать, кому бы то ни было все виды плавательных средств».

А я ему: «Не трать силы, хорошая наковальня молота не боится». В конце концов, он уступил мне. Мы договорились, что в случае чего, я самовольно взял лодку во время обеденного перерыва, о чем и написал в записке. Лодку он выдал, бросил в нее спасательный круг, помог мне забраться, пристегнуться; сделал необходимые наставления, все закрыл и ушел. А я стал выгребать в море.

Мой опыт на то время составил тринадцать успешных морских прогулок. Сел я, как всегда, лицом к корме. И, глядя на удаляющийся берег, грёб, грёб и грёб. Когда он сузился до размеров пояска, понял, пора поворачивать.

Должен заметить, что сидя прикованным к скамье, управлять лодкой не очень удобно, а разворачиваться при хорошей волне, тем более. Однако маневр прошел успешно. Теперь перед моим взором было только море — безбрежное, серое, я бы даже сказал, гневное. Но страха не было, как, впрочем, и прежнего настроя.

Только я подналег на весла, вдруг вижу: на достаточном удалении справа и сзади от меня что-то мелькнуло, какая-то желто-красная полосочка. Я стал вглядываться: что бы это могло быть? Пришла мысль, не иначе как деревянный обломок. И, рассудив так, погрузил весла в воду, сделал один гребок, второй. Потом — нет, думаю, для обломка слишком яркая окраска. А что если это надувной матрац? Решаю: все-таки надо подплыть поближе.