Замена объекта

Я еще немного потянул время, пока пил первую чашку чаю с невкусной, давно состарившейся конфетой. Я немного тугодум, говорю же: с реакцией у меня неважно, и мне нужно время, чтобы составить план разговора.

- Лидия Павловна, - наконец осторожно начал я, - а что случилось с вашим племянником Виктором? Отчего он погиб?

- Его взорвали, - спокойно ответила Руденская, но я видел, что это спокойствие достигается огромным усилием воли. - Вместе с женой, ребенком и родителями жены. В их собственном доме.

Так, вот и ответ на еще одну загадку. Кузнецов не мог смотреть на маленьких детей, отводил глаза. Неужели он сам взорвал всю свою семью, чтобы имитировать собственную смерть? Вот чудовище-то!

- Какой кошмар! - невольно вырвалось у меня.

Вообще- то я имел в виду поступок Виктора, но Лидия Павловна истолковала мои слова по-своему.

- Да, кошмар. Никто ничего не расследовал, все были уверены, что это бытовой газ в сочетании с неисправной электропроводкой. И я тоже так думала, пока год назад не приехал этот тип и не стал совать мне деньги в обмен на информацию о Витиных друзьях. Наверное, он думал, что Витя кому-то что-то опасное рассказал, и хотел найти тех, кто располагает этой опасной информацией. Разумеется, я ему ничего не сказала. Зачем навлекать на людей неприятности?

- Значит, вы и про Николая ему не сказали?

- Нет, конечно. Коленька мне как родной, не стала бы я его подставлять. Это же настоящие бандиты! Вы думаете, это они Колю убили? - тревожно спросила она. - Думаете, они его нашли в Москве?

Примерно так оно и было, они действительно нашли Кузнецова, и действительно в Москве, да только Кузнецов-то был не тот. Как же все-таки они нашли Виктора?

Я сделал вид, что не услышал вопроса, потому что не знал, как на него отвечать. Сказать правду прямо сейчас? Это может выбить Руденскую из колеи настолько, что она не сможет рассказывать, а мне нужно было узнать у нее еще очень многое.

- Значит, когда к вам приехал тот человек, вы заподозрили, что взрыв не был несчастным случаем?

- Конечно. Это же очевидно. Если Витя знал что-то опасное для бандитов, они могли с ним расправиться.

- Расскажите мне о вашем племяннике, Лидия Павловна, - попросил я. - Расскажите все, что вы о нем знаете.

- Зачем? Вы же приехали узнать о Коле. Вы клялись, что вам не нужна информация о Витеньке. Пытаетесь меня обмануть, да? Убирайтесь!

Она поднялась и жестом указала нам на дверь. Надо было спасать положение. Придется, видимо, сказать Руденской правду. Больше тянуть нельзя.

- Лидия Павловна, - очень серьезно сказал я, - мы уйдем, если вы настаиваете, но сначала посмотрите на эту фотографию. Кто на ней, как вы думаете?

Я протянул ей маленький снимок, который мне оставил Хвыля. Это была фотография из листка по учету кадров, изъятого в фирме Анташева.

Руденская бегло взглянула и тут же подняла глаза на меня.

- Это Витя. Ну и что?

- А теперь посмотрите вот это.

Я вынул из папки ксерокопию того самого листка по учету кадров, в верхнем углу которого красовалась эта же фотография. Лидия Павловна пробежала глазами по строчкам.

- Ничего не понимаю, - растерянно произнесла она. - Фотография Витина, а фамилия почему-то Кузнецов. И имя другое. И даты какие-то странные, Вити с ноября две тысячи второго года нет в живых, а здесь написано, что он с две тысячи третьего года работает… и под чужой фамилией… Что все это означает?

- Мне очень жаль, Лидия Павловна, - грустно сказал я, - но это означает, что ваш племянник до ноября нынешнего года был жив. Он не погиб при взрыве, и человек, который к вам приезжал, знал об этом и пытался найти Виктора. Вероятно, это ему удалось.

Она опустилась на стул, палка выпала из ее руки и со стуком покатилась по деревянному полу.

- Вы хотите сказать, что… что Витя все это время был жив? Что он не умер? Его не взорвали? Все эти два года я его оплакивала, а он на самом деле был жив? Это он посылал мне деньги, а не Коля? Значит, это его убили в Москве, а не Колю?

- Боюсь, что так и есть. Лидия Павловна, чьим почерком был написан адрес на конвертах с деньгами?

- Адрес был напечатан на принтере. Я не придавала этому значения… У Вити всегда был плохой почерк, корявый, и я думала, он хотел, чтобы адрес был четким, хорошо читался, чтобы путаницы не вышло…

И вот тут она расплакалась. Она не рыдала, не билась в истерике, она сидела, не пряча лица, и слезы катились по ее еще гладким щекам и капали на темное платье. Она даже не всхлипывала, только в горле что-то судорожно подрагивало.

***

- Что бы ты сделал на месте того мужика, который приезжал к Руденской? - спросил я Сашу, когда мы в электричке катили из Новокуйбышевска назад в Самару.

- Я бы начал с детского дома. То есть с интерната. Конечно, прошло больше десяти лет, но, может быть, там остались еще те, кто работал при Осипенко и Кузнецове. Они могут помнить, с кем еще Виктор был дружен, кроме Коли. Более того, они могут знать, где сейчас Кузнецов, а это важно.