Замена объекта

Итак, Виктор Осипенко. Был призван в 1994 году в десантные войска, в боевых действиях не участвовал, службу нес вполне достойно, хотя звезд с неба не хватал. Регулярно слал тетке письма из армии, из этих писем она узнавала о том, как идет служба, чему учат и как кормят в армейской столовке. Когда Витю в семнадцать лет впервые вызвали в военкомат, его, учитывая приобретенную в ПТУ специальность, приписали к автомобильным войскам и тут же дали направление в автошколу, чтобы учился водить машину и получил права. Витя сначала ходил на занятия добросовестно, но ближе к окончанию курсов закрутил роман с какой-то девушкой и плюнул на навыки вождения. Его вызвали в военкомат и строго спросили: «Будешь учиться? Будешь ходить на занятия?» Витя грубо и честно ответил: «Нет!» Девушка в тот момент была для него куда важнее. В военкомате почесали репу и махнули рукой: ну и черт с тобой, пойдешь, в воздушно-десантные войска.

Вите было все равно. В десантники он не рвался, романтика парашютов и кульбитов была ему чужда, но службы он не боялся, был рослым, проворным и сильным. Его направили в разведроту. Лидии Павловне он как-то написал, что любимая поговорка их сержанта: «У нас не обсуждают, у нас выполняют». Тетка в ответном письме попыталась что-то объяснить племяннику насчет условности и относительности этого постулата, но по последующим Витиным письмам поняла, что такая постановка вопроса его более чем устраивает. Он не любил вникать, рассуждать и оценивать, он стремился получать четкие указания и умел их добросовестно выполнять. Он был не лишен чувства юмора, и Лидия Павловна хохотала до слез, читая снабженное подробным чертежом описание «ротной Мани» - специального валика, набитого войлоком с опилками и снабженного двумя палками. Этим валиком натирали полы в казармах.

Служил Витя Осипенко в показательном полку. К ним ежемесячно приезжали проверяющие, смотрели уровень подготовки солдат, которые демонстрировали высокому начальству групповые прыжки на ходу из автомобиля с переворотом через голову и подготовку к огневому контакту, снятие часового, разминирование. В принципе, этому должны обучать каждого солдата, на самом же деле основное внимание уделялось спортсменам и тем ребятам, у кого была хорошая физподготовка. Нельзя же обучать всех поголовно, такие тренировки занимают много времени и должны проводиться ежедневно, а кто же будет полы мыть? А плац кто подметет? Спорт в полку, как выяснилось, - не основное. Основное - уборка и всяческая писанина, одним словом, много рутины и мало романтики.

Из писем племянника Руденская видела, что это его нисколько не огорчает, за романтикой он не гнался, быть первым и лучшим не стремился и вполне удовлетворялся той жизнью, которой жили «не спортсмены». Несмотря на отличные природные данные, физподготовка у него хромала, потому что какая такая особенная физподготовка может быть у детдомовского мальчишки? В спортивные секции его мама за ручку не водила, и папа над душой с секундомером не стоял. Какие железки находил вокруг себя, те и «кидал», да и то не систематически.

Через семь месяцев сержант спросил: кто хочет учиться на повара? Витя первым вскинул руку: «Я!» Его отправили на пять месяцев в учебку, после чего он сдал экзамен на четвертый разряд и вернулся в свой полк поваром. Вставать ему приходилось очень рано, ведь в четыре часа утра повар уже должен быть на кухне, зато было много свободного времени, служба «сутки через трое», и появилась возможность заниматься спортом по своему графику, чем Витя и воспользовался, развивая по совету инструктора природные данные. В спортзал ходил в основном ночью, потому что днем там шли занятия с солдатами, а ночью - полное раздолье.

На соревнования за честь полка его не посылали, а вот в учениях один раз в полгода участвовать приходилось, и вот тут физическая подготовка очень даже требовалась. Вите Осипенко на учениях нужно было сначала прыгать с парашютом как десантнику, а уж потом в качестве повара разворачивать полевую кухню. Во время последнего перед демобилизацией прыжка он налетел на скалу, разбил колено, но, несмотря на боль, вовремя занял позицию, развернул кухню и подготовил питание. Учения длятся пять-семь дней. Первые три дня Витя бегал с разбитым коленом, закусывал губу от боли, но никому не говорил, на четвертый день потерял сознание, его забрали в больницу, где он и пролежал почти месяц.

Ближе к дембелю стали делать наколки. Что это за десантник без наколок? Витя послал своей девушке в Сызрань рисунки, попросил ответить, какая ей нравится больше, какая картинка на его мощном плече будет ее радовать. Девушка ответила сухо и нейтрально: мол, ей вообще наколки не нравятся, от них за версту уголовщиной несет, но если ему хочется - пусть делает, ей все равно. Витя наколку делать не стал. Не было у него глупого честолюбия, не собирался он в дальнейшем никому демонстрировать свою причастность к элитным войскам. А может, девушку эту сильно любил.