Замена объекта

Саша был прав, это действительно было важно. Кто сделал Виктору паспорт на имя Кузнецова? И почему именно на его имя, а не какое-то другое? Ответ напрашивался сам собой: Николай Кузнецов знал о проблемах друга и помог ему с документами. Может быть, он сам тоже впутался в какой-то криминал, живет по липовому паспорту, и настоящий паспорт ему уже ненужен.

- Надо ехать в Сызрань, - решил я. - Но я отпадаю сразу, завтра утром мне надо быть на службе. А ты как?

- Да я - пожалуйста, - улыбнулся Саша. - Я - птица вольная, мне достаточно позвонить и предупредить, что меня еще день не будет на работе. А могу и взять несколько дней за свой счет. У нас ведь как? Главное, чтобы полоса была в порядке, чтобы все материалы были подготовлены, а где ты проводишь рабочее время - никого не интересует. Давай я тебя провожу до аэропорта, сдам билет, переночую в Самаре и завтра прямо с утречка двинусь в Сызрань. Годится?

- Годится. Спасибо тебе.

Хорошо, что Саша взял билеты на ночной рейс, на более ранний мы бы не успели: рассказывала Рудёнская долго и подробно, показывала фотографии, на которых запечатлены были Витенька и Коленька в семь лет, в десять, в двенадцать, на качелях, в пневматическом тире, в кафе-мороженом, на крылечке детского дома - маленькие, коротко стриженные и набычившиеся; перед входом в интернат - повзрослевшие, ухмыляющиеся подростки, обнимающие друг друга за плечи.

В аэропорт мы успели вовремя, до окончания регистрации оставалось еще полчаса, Саша пошел в кассу возврата сдавать билет, а я пристроился в уголке и позвонил Светке.

- Ты котов проверяла?

- Обижаешь, - фыркнула моя подруга, у которой постоянно хранились запасные ключи от моей квартиры.

- И как они?

- Чуть с ума не сошли от радости, - гордо сообщила она.

Все понятно, сердобольная Светка опять притащила им всякой вкуснятины. Ну как же, детки брошены на произвол судьбы, надо ж пожалеть несчастных.

- Что ты им принесла? - сердито поинтересовался я.

- Сырую телятину и отварную курицу. Ну, Игорек, не злись, я совсем чуть-чуть…

- Да я не злюсь. Просто ты их балуешь, а мне потом расхлебывать. Кошки не глупее нас с тобой, они прекрасно понимают, что вкусное лучше, чем невкусное. Они твоей телятины поедят и завтра от говядины будут нос воротить, подавай им телятину, а где я ее возьму? В нашем магазине ее не бывает, а ездить через день на рынок - я запарюсь.

- Ну ладно, ладно, не сердись, я больше не буду.

Будет. Точно знаю, что будет. Эти разговоры в пользу бедных происходят у нас со Светкой каждый раз, когда я куда-нибудь уезжаю и оставляю котов на ее попечение.

- Когда ты вернешься?

- Да я уже в аэропорту, сейчас пойду регистрироваться.

- Как съездил? Удачно? Удалось что-нибудь узнать?

- Ты даже не представляешь, насколько удачно, - совершенно искренне ответил я. - Завтра все расскажу подробно.

- Когда? - тут же спросила она. - А хочешь, я спать не лягу, приду к тебе и буду ждать, когда ты придешь? И ты мне сразу все расскажешь.

Хочу, конечно. Светка - настоящий друг, она знает, как трудно мне молчать, когда меня буквально распирает. Мне обязательно нужно поделиться, но у меня хватает ума не делиться с первым встречным, и я терплю изо всех сил, пока не представится возможность рассказать человеку близкому и доверенному, такому, как мой дружбан, старший участковый Валя Семенов или моя давняя подруга-соседка Света. Но я тоже настоящий друг и понимаю, что у Светки муж и двое детей, и будет по меньшей мере странным, чтобы не сказать неприличным, если она среди ночи вылезет из супружеской постели, оденется и отправится ко мне.

- Нет, Светик, давай лучше ты ночью будешь спать. Мне тоже надо подремать хоть пару часов перед работой. Пригласи меня завтра на обед, и я тебе все расскажу в обмен на миску похлебки.

- Договорились. Да, чуть не забыла, Боря просил тебе передать, что твоя последняя песня - просто чудо, и ты будешь последний кретин, если отдашь ее кому-нибудь на откуп. Возьми себя в руки, потрать день, сделай партитуру как следует - и станешь миллионером. У этой песни есть все шансы стать хитом по меньшей мере на несколько лет.

- Ладно, я подумаю, - пообещал я. Но думал я в самолете совсем о другом…