Замерзшие

От этого я почувствовала все виды безумного счастья и, когда наши взгляды снова встретились, не была готова увидеть в его глазах дикость и собственничество. Сжав одной рукой мое бедро, он опустил меня вниз. Первоначальный укол боли от его быстрого толчка рассеялся дивным ощущением давления и полноты.

Через несколько минут я поймала ритм, и вскоре он толкался вверх, а я в это время опускалась вниз, наши тела двигались абсолютно синхронно. Он поймал мои губы и, обнимая за талию, прижался еще ближе к моей груди, толкаясь в рот языком, подражая движениям его бедер.

— Сидни, — прорычал он, его тело задрожало.

Я скакала и извивалась на нем, но этого было недостаточно. Из меня вырвался всхлип, и одним резким движением Кайлер повалил меня на спину, врезаясь в меня бедрами. Он схватил меня за бедра, приподнимая их и входя еще глубже и глубже. Он убрал руку от талии и положил ее на живот, надавливая и удерживая меня на месте. От этого захвата я не могла двигаться.

Это было то, чего он хотел.

— Черт, я не хочу, чтоб это закончилось. Я хочу чувствовать это — прямо вот так. — Он опустил бедра, и все мое тело содрогнулось. — Я хочу чувствовать это вечно.

— Да. О, мой Бог... — От напряжения я не могла дышать. Я откинула голову назад, широко раскрыв невидящие глаза. Слова вылетели из моего рта: — Быстрее. Пожалуйста. Кайлер, пожалуйста. Я люблю...

Он обрушился на меня губами, унося мои слова прочь, и я кончила, разбиваясь вдребезги, а он незамедлительно последовал за мной, сотрясаясь всем телом. Я почти не слышала то, что вырывалось из его рта. Это были слова молитвы. Проклятья. Несвязные слова, которые так или иначе предназначались мне. Когда он рухнул на меня и зарылся лицом в моих волосах, то продолжал руками удерживать свой вес. Я бы не возражала, если бы он всем своим весом упал на меня.

Только тогда я поняла, что все еще крепко сжимаю его талию своими ногами. Я ослабила хватку, и опустив ноги, застонала от движения.

Он что-то пробормотал, а потом сказал четче:

— Я не хочу двигаться.

Я улыбнулась в его мокрую от пота кожу на груди.

— Ну не двигайся.

Его низкий смешок прогрохотал сквозь меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ммм.

— Как и я, малыш, как и я.

Кайлер

На ланч мы решили отказаться от чипсов и сырых овощей и напали на сыр и крекеры.

— Да мы просто настоящая элита, малышка. — Я поставил тарелку с сыром и крекерами между нами.

Она захихикала, выкладывая крекеры в ряд по пять штук.

— Разве у нас не утонченный вкус?

Я очень любил звук ее смеха, я отвел взгляд от ее крекеров и, отбросив еду в сторону, набросился на нее как животное, стянув с нее свою толстовку. Она была только в ней, одетой на голое тело, и она была так чертовски аппетитна, сидя в ней с подогнутыми ногами, отчего край толстовки ласкал нежную кожу ее бедер.

Сказать по правде? Я просто любил, когда на ней была моя одежда... на ее полуголом теле. Лёгкий доступ и... этот доступ я использую в кратчайшие сроки.

И я также любил то, как ее взгляд постоянно перемещался на мои штаны, низко свисающие с бедер. Каждый раз, когда она смотрела на то, что у меня между ног, она краснела и прикусывала губу, сжимая свои бедра.

Не могу поверить тому, что Нейт сказал о ней. Я хотел снова разбить ему челюсть и, может, еще несколько ребер. Фригидная? Да эта девушка полная противоположность фригидной — горячая маленькая распутница, которая взрывает мой мозг.

Она взяла маленький нож, которым я резал сыр, и вырезала на одном из кусочков сыра ушки Микки Мауса. Хихикая, она положила его на крекер и передала мне.

Да, я мог бы пристраститься к этому.

После того как мы поели, она принесла гитару. Вытянув передо мной свои голые ножки, она слушала, как я играю. Я играл в течение нескольких часов, периодически останавливаясь, чтобы просто прикоснуться к ней, поцеловать, погладить.

Я не мог насытиться ею.

Она была как наркотик, и я хотел снова и снова получать свою дозу. Я пристрастился к тому, как она меня чувствовала и какие звуки она издавала. Я на секунду задумался о неловкости, которая возникла между нами после нашего разрушающего-мозг-секса, и было пару моментов, когда никто из нас, казалось, не знал, что сказать. А может, мы оба хотели сказать что-то, но не смогли. В любом случае, этот момент быстро прошел.

Каждый взгляд, каждое прикосновение и каждое слово теперь имели глубокое значение.

Сид заснула, пока я играл на гитаре, и хотя мне очень не хотелось оставлять ее, я все же встал и проверил еще раз все окна и двери. Все было в порядке. Никто не заглядывал в наши окна или пытался сломать наши двери. Если бы не эти перерезанные провода генератора, я бы не был таким параноиком. Хорошей новостью было то, что снег шел уже не так сильно. Завтра я вытащу снегоход и поеду в главный коттедж, выяснить, в каком состоянии дороги. Снегоуборочные машины, должно быть, сейчас работают на основных дорогах, и мне нужно было проверить свой сотовый, чтобы узнать, есть ли связь, но что прямо сейчас? Я просто не хочу.