Заметки по пастырскому богословию

В свете этого представляется не случайным то, что Христос делает свидетелями Своего борения самых близких Своих учеников Петра, Иакова и Иоанна. Через них будущее священство Церкви должно убедиться в том, как это тяжело, непросто и как это нужно! И убеждает учеников Христовых не только молитвенный подвиг Спасителя до кровавого нота, но и собственная немощь: они не смогли победить даже сонливости, одолевшей их в этот момент! Что такое сонливость, немощь плоти по сравнению с теми страданиями, которые соглашался принять Спаситель! Однако тут-то и открывается глубина греховной поврежденности земнородных людей и то, что они лишь немощные люди! Они еще не знали сами тогда силы своей поврежденности и слабости своей. Вслед за Петром они все на словах готовы были идти и в темницу, и на смерть за Учите­лем... А не смогли даже преодолеть сонливость... Петр же трижды отрекся... Только впоследствии, приняв от Христа дуновение и затем приняв Святого Духа в день Пятидесятницы, апостолы получили способность уподобляться Христу и в самоотвержении, в подвиге побуждения себя к исполнению апостольского пастырского долга, к служению Богу и людям вплоть до смерти.

Значит, способность побуждать себя к послушанию Божией воле в пастырском служении есть одно из свойств Самого Спасителя, даруемое человеку в таинстве Священства. Такое свойство есть как бы постоянно действующий внутренний двигатель пастырских поступков, помогающий пастырю сохранять и все прочие полученные свойства Священства Христова.

Возникает естественный вопрос: разве стремление к уподоблению Христу в святости и способность к самопринужде­нию в этом важнейшем деле подаются Спасителем только членам церковной иерархии, а не всем христианам как «царственному священству»? Конечно, всем. Но прежде всего - пастырям, поскольку они должны пасти «всех», являть им пример собою. У пастырей есть при этом и отличие от «всех». Оно явственно просматривается в тех апостольских, а впоследствии и канонических требованиях, которые предъявляются к кандидату в священную степень. Избираемый (то есть еще не рукоположенный!) на священство должен соответствовать определенным условиям, например, - быть только единожды женатым, не быть женатым на вдове или разведенной, не быть содомитом, иметь доброе свидетельство от Церкви и от внешних, быть правильно крещенным и т.п. Это как бы определенная мера предварительной чистоты, обязательной для будущего священнослужителя. Для всех людей, желающих вступить в Церковь Христову, никакой меры предварительной чистоты не требуется; требуется только сердечное покаяние и желание более не возвращаться к тем грехам, которые могли быть у них до Крещения (или до сознательного обращения к Богу), а это могут быть любые грехи... Поскольку лишь самые чистые из мужской половины «царственного священства» членов Церкви могут стать ее священством в иерархическом смысле, это означает не что иное как то, что они должны иметь некое соответствие Христу как Чистейшему, определенное, насколько возможно, уподобление Ему в святости.

Ясно, что уподобление Спасителю в этом отношении должно сохраняться и впоследствии и даже приумножаться, ибо на нем держатся все прочие дарования, получаемые в таинстве Священства.

Таким образом, мы пополнили перечень этих дарований еще двумя: стремлением к уподоблению святости Христовой и способностью к самопринуждению в делах пастырского служения.

Эти два дарования имеют чрезвычайную важность и исключительное значение. Если представить себе диакона, пресвитера или епископа, который через какое-то время после хи­ротонии отказался развивать в себе указанные дарования (а таких случаев немало!), то можно точно предсказать таковому неминуемое и очень сильное духовное крушение.

Укреплять и развивать стремление уподобляться Христу в святости и самопринуждении - это и есть «радеть о полученном даре» священства, «возгревать» его в себе, по слову апостола.

Однако, такое укрепление и развитие, как мы отметили, очень похоже на общехристианский подвиг Богоуподобления, тоже не имеющий предела и конца. Этот подвиг обязательно приводит человека к тому «стяжанию Духа Святого Божия», о котором так прекрасно говорит преподобный Серафим Саровский в беседе с Мотовиловым. Такой же результат получается и у священника. Но такое «стяжание» сопровождается непременно появлением и особых или, как их иногда называют, «чрезвычайных» дарований и является уже чисто пневматоло­гическим аспектом священства.

Хотя мы и полагаем излишним много говорить о пастырской любви к пасомым, к Церкви как о качестве само собою разумеющемся и уже нами не раз отмеченном, все же небесполезно под конец еще раз напомнить, что все свойства священнослужителя имеют силу и значение только при наличии дара любви к пастве. Соединяемая в душе пастыря с общехристианской любовью к Богу и людям эта пастырская любовь образует дивный драгоценный сплав, которым скрепляется все в великом и трудном пастырском служении.