Замкнутый круг

Он пытался расшевелить ее, выступая в роли наставника. В ответ же получил слезы, упреки и довольно обидные советы «думать о высоком, светлом и добром, а не потакать низменным, темным, звериным инстинктам».

Во всем остальном жена Фокина была нормальным человеком: милая, добрая, хозяйственная. Она родила прекрасных детей, и он не хотел ее терять.

Тем более что при разрыве с ней он потерял бы и все остальное, включая квартиру, дачу и теплый гараж.

Но жизнь часто сама все устраивает…

Большую часть года все семейство Фокиных обитало на даче во Внуково. Но в мае на факультете журналистики начиналась сессия. А это значит, что у Фокина появлялись студентки с «хвостами», жаждущие получить его роспись в зачетке. И при этом где угодно, когда угодно и за что угодно.

Лишь изредка встречались глупышки, которые за чистую монету принимали предложение пересдать экзамен у него на квартире, да еще в пятницу вечером.

Таких идеалисток сразу было видно! Они робко входили в подготовленную для других целей гостиную. Стоя возле широкого мягкого дивана, честные девушки прижимали к груди зачетку и искали глазами столик с разложенными экзаменационными билетами.

Таким старомодным студенткам Фокин быстро ставил «удочку» и отпускал с миром.

Но непогрешимых, слава богу, было мало. Остальные же сдавали Фокину на отлично. Они честно отрабатывали эту отметку и исчезали. Некоторые уходили навсегда, а некоторые только до следующей сессии.

Надолго с ним осталась только одна. Это миленькая Нина Бражникова.

Это потом, через несколько лет она стала Назаровой. А затем Нина устроила своего безработного мужа в газету, которую в сложные годы возглавил Фокин.

И это оказалось очень удобно!

Дети Фокина учились, и поэтому летом свободный период квартиры на Фрунзенской набережной сократился до двух месяцев.

До дачи во Внуково было далеко, и там слишком много бдительных соседей…

А тут полная благодать! Направил своего сотрудника Диму Назарова в служебную командировку и порядок…

* * *

Все было хорошо до этого глупого ареста!

Сегодня Фокин поймал себя на том, что, подходя к дому Назаровых, он начал сутулиться и прихрамывать.

При этом он еще вытащил из кейса и водрузил на себя игривую шапочку типа бейсболки с огромным козырьком. Это было глупо, но он ничего не мог с собой поделать.

Он боялся!

А богатое воображение творческого человека подсказывало, что его могут подозревать. Вообще-то у нас любого можно в чем-нибудь подозревать!

И раз так, то за ним всегда могут следить подслушивать, подсматривать и подглядывать.

* * *

Нина встретила его удивительно спокойно и приветливо. Она была в одном домашнем халатике, который периодически призывно распахивался.

И это злило Фокина!

Они, конечно, займутся любовью. Но не так же сразу. Надо многое обсудить…

И чего это она радуется, когда у нее муж в тюрьме?

Впрочем, понятно! Она радуется приходу любовника! Хороша, стерва! Просто пробы ставить некуда.

Мысли у Фокина путались. Он никак не мог уловить причину своего раздражения. Ведь ее любовник — это он. И радуется она его приходу. Это должно быть приятно. Должно греть, а не злить.

— Странно мне, Нина. Муж на нарах мается, а ты такая бодрая. Ты его не любишь, не жалеешь.

— Очень люблю.

— А меня?

— И тебя, Фокин, очень люблю.

— Ты такая любвеобильная? Любишь всех мужиков сразу?

— Нет, Фокин. Всех любить я не могу. Не успею! Я пока только вас двоих выбрала.

— Что это значит «пока»?

— То и значит, Фокин! Ты скоро можешь стать старым брюзгой, занудой. Вот тогда я перестану тебя любить! Я же тебя не ревную к твоей благоверной. И ты ее любишь. Любишь?

— Люблю! Она мать моих детей.

— Есть еще один плюс, Фокин. За всю жизнь она только тебе отдавалась. Пусть без удовольствия, но только тебе.

— Да! Я это ценю. И потом она прекрасный собеседник. Она же у меня искусствовед по раннему Возрождению. А ты о нем понаслышке знаешь!

— Зато я, Фокин, кое-что другое знаю. То, что ей совершенно недоступно. Я это знаю, умею и хочу!

При этом Нина встала перед Фокиным и уже демонстративно распахнула халатик.

Он вдруг понял, что сейчас серьезного разговора не получится. Да и нужен ли он вообще? По сравнению с тем, что его сейчас ожидало, все остальное казалось мелким и тусклым. Есть только Нина, а все остальное суета сует и прах у моих ног…

* * *

Беседу они возобновили часа через два.

— Меня, Фокин, к Дмитрию не пустили. А с адвокатом я встречалась. Ничего нового! Но муж опять просит действовать через «Сову». Чем ему приглянулся этот Савенков?

— Так я и действую через него. Буквально на поводу у Савенкова иду. Две его статьи опубликовал, так он сегодня третью притащил.

— Читала я, Фокин, эти статейки. Непонятно, зачем он их публикует. Там только общие фразы и намеки, что он знает, из-за чего убили старушку. Так это и мы с тобой знаем. Он бы лучше сказал, где этот чемодан.

— Так он сказал! Савенков сегодня все мне сообщил. Ты мне слова не даешь сказать! Я еще два часа назад хотел…

О таких важных вещах Фокин не мог говорить лежа. Он вскочил и, бегая по комнате, выдавал важную информацию.