Замок на Воробьевых горах

Бронников неприязненно взглянул на преподавательницу.

– А чего вы усмехаетесь? – спросил обиженно. – Вы можете доказать, что мертвецам снятся сны?

Мария покачала головой:

– Нет. А ты можешь доказать обратное?

– Аксиомы не нуждаются в доказательстве, – небрежно обронил Бронников.

– Папа Климент Восьмой тоже так считал. Потом пришел Джордано Бруно и сказал, что планет, подобных Земле, множество, а Вселенная бесконечна. Ученого сожгли, но Вселенная не стала от этого меньше. Я понимаю, что Гамлет тебе чужд и непонятен. Вот ты и считаешь его идиотом, презираешь. Но… Кстати, неплохое сценическое решение. Ведь Гамлет тоже не понимал себя. И тоже сомневался в своем рассудке. Попробуем сыграть на этом. Только вкладывай в слова побольше чувства, не будь вяленой рыбой. А для разгона давай повторим сцену с Офелией. – Мария повернулась к Вике Филоновой: – Вика, ты готова?

– Да! – немедленно отозвалась та.

– Тогда начинай.

Вика напустила на себя невинный вид и проворковала, обращаясь к Бронникову:

– Принц, были ль вы здоровы это время?

– Благодарю: вполне, – угрюмо отозвался Виктор.

Вика замешкалась на секунду, затем быстро сняла с пальца кольцо, вынула из ушей сережки и протянула их Бронникову:

– Принц, у меня от вас есть подношенья. Я вам давно хотела их вернуть. Возьмите их.

Виктор Бронников тревожно посмотрел на кольцо и процедил сквозь зубы:

– Вы ошиблись. Я в жизни ничего вам не дарил.

– Дарили, принц, вы знаете прекрасно. Но заберите все дары обратно. Порядочной девушке нельзя оставлять подарки мужчины, который потом ей изменил.

Несколько секунд Бронников молчал, затем с холодной иронией осведомился:

– Значит, вы порядочная девушка?

– Милорд! – возмущенно проговорила Вика.

– Отлично. И вы хороши собой?

На лице Вики появилось недоумение.

– Что вы имеете в виду?

– То, что если вы порядочная и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотою! – отчеканил Бронников.

Вика опустила руку и растерянно улыбнулась.

– Разве для красоты не лучшая спутница порядочность?

– Скорее красота стащит порядочность в омут, чем порядочность исправит красоту, – с холодным пренебрежением проговорил Бронников. Помолчал немного и добавил: – А ведь я вас любил когда-то.

– Любили? Да… Я тоже думала, что это так.

– А не надо было думать! Сколько ни прививай нам добродетели, грешного духа из нас не выкурить. Я не любил вас, Офелия. Никогда!

– Тем больней я обманулась, – с горечью произнесла Вика.

Бронников отвернулся и проговорил жестоким голосом, не глядя на Вику:

– Ступай в монастырь. К чему плодить грешников? Сам я не разбойник, но даже у меня столько дерьма в душе, что лучше бы моя мать меня не рожала. Какого черта такие люди, как я, толкутся между небом и землей? Все мы обманщики. Не верь никому из нас!

– Да, но я…

– Если пойдешь замуж, я дам тебе в приданое свое проклятие! – перебил ее Бронников неожиданно злым голосом. – Лучше ступай в монастырь! А если тебе непременно надо мужа, выходи за дурака!

– Почему за дурака? – удивилась Вика.

– Потому что умные мужики хорошо знают, каких чудовищ вы из них делаете. Нет, шалишь! Никаких свадеб! Кто уже женился, те пусть пропадают. А я лучше воздержусь. Хорошее дело браком не назовут.

– Принц, я…

– Ступай в монастырь!

Мария улыбнулась Бронникову:

– Отлично! В роли хладнокровного сукиного сына ты очень убедителен. Возможно, потому, что тебе ничего не нужно играть.

Парень усмехнулся, но ничего не ответил.

– На сегодня, пожалуй, достаточно, – сказала Мария. – Если будет время, поработайте над своими монологами дома. Только постарайтесь помнить все, что я вам тут говорила. Все, ребята, все свободны! Спасибо, что пришли!

Варламова повернулась и, тяжело опираясь на палку, захромала к выходу.

5

Опустился вечер – тяжелый, мокрый и душный. Марию не оставляло неприятное ощущение: должно случиться что-то страшное. Вероятно, виной всему была гибель Насти Горбуновой и дурацкий спиритический сеанс, который ей предшествовал.

Варламова никогда не участвовала в спиритическом сеансе и относилась к любым попыткам установить контакт с мертвецами более чем скептически. Она вообще не слишком доверяла сообщениям о существовании потусторонней жизни. Все пять лет, прошедшие после аварии, Мария занималась исключительно живыми. Мертвые были вне ее юрисдикции, так сказать.

Зайдя в столовую поужинать, она встретила Ковалева. Тот поприветствовал ее первым, Мария приветливо отозвалась. Встрепанные волосы, рассеянная улыбка.

– Жаль, что вы только пришли, – посетовал Ковалев. – Я уже поел, а то мы могли бы поболтать.

– Да, жаль, – согласилась Варламова.

– Ну, тогда до завтра?

– До завтра.

Ковалев вдруг подмигнул ей, но тут же, осознав нелепость своего панибратского жеста, стушевался и поспешно вышел из столовой.