Замороженный мир

– С Гаем я этими мыслями не делился, – продолжал Долбушин. – Но он обычно и сам не упускает таких деталей. Если дыры в границе мира до сих пор нет, это может означать две вещи. Либо Гай дожидается, пока рогрик затянет рану, либо наблюдатели не успели заметить точки ухода в нырок.

– Вот как? Сплоховали, значит? – спросила Кавалерия насмешливо.

– Не исключаю. В небе все мелькает, гиелы вертятся. Тилль прав: давным-давно пора вести съемку с беспилотников. Берсерки – как те, что в небе, так и те, что в лесу, – не самое надежное средство наблюдения. Однако все это вопрос часов, возможно минут. Точку вот-вот найдут, она где-то рядом, и мы оба это знаем. Не там ли, куда шныры тащат сейчас оружие? Если мои шпионы сообщили об этом мне, то разведчики Гая – ему.

Кавалерия резко выпрямилась.

– ШНыры будут сражаться! С рогриком и всеми фортами. До последнего человека! – произнесла она.

– Не сражаться, а бесполезно умирать. Хоть закладка у вас и сильная, но не закладкой же вы будете кидаться? Старших шныров – горстка. Исход боя предрешен. Если ШНыр и уцелеет, все новые поколения шныров будет выращивать ваша кухонная Надя, которая как единственная выжившая станет директором школы.

Кавалерия вспыхнула, готовясь спорить, но Долбушин смотрел на нее с таким спокойным ожиданием, что она махнула рукой.

– И что вы предлагаете? Сдаться? Помочь рогрику проковырять дыру и впустить болото? – спросила она с усталым раздражением.

– Разумеется, нет. Я знаю выход, который устроит всех. И мир уцелеет, и болото останется в прежних берегах.

Рине показалось, что Долбушин как опытный переговорщик подводит Кавалерию к черте. В голосе его появилась едва заметная вкрадчивость. Ему важно было, чтобы главный вопрос она задала сама. И Кавалерия его задала:

– И какой же это выход?

– Единственно возможный. Раздробить закладку! – Долбушин жестко и твердо посмотрел на Кавалерию, выдержав ее первый яростный взгляд. И взгляд ее погас, ушел в рыбьи его зрачки как в холодную воду.

– Раздробить?

– Сделать так, как было раньше. Часть вам – часть нам. Рогрик прекратит искать трещину. С новым обломком закладки Белдо вновь сможет проводить в наш мир личинки эльбов в обмен на псиос.

– Появится новая дверь, и супермаркет заработает? – мрачно спросила Кавалерия.

– Да. Три форта вновь начнут получать псиос.

– А Гай?

– В какой-то мере это устроит и Гая. Раньше же он рогрика почему-то из подземья не извлекал…

– Отличное решение! Получается, все, что надо – это войти в Зеленый лабиринт, приблизиться к закладке, которая мне доверяет, отбить от нее кусок, отдать его вам – и все вернется на круги своя? – тихо спросила Кавалерия.

Глава форта напрягся. Кавалерия была уж слишком смирной, слишком уступчивой. Долбушин ожидал куда большего сопротивления.

– Да, – подтвердил он осторожно.

– За этим меня и звали? Это была главная идея? Никаких других идей, предложений, откровений – ничего?

Долбушин молчал.

– Вижу, что нет. Сожалею, что даром потратила время. Лучше бы я выспалась. Возможно, последняя ночь в жизни, завтра понадобятся силы, а я потратила их не пойми на что… – сказала Кавалерия вполголоса, точно самой себе.

Потом поднялась и пошла к Ядвиге. Долбушин нагнал ее и преградил ей дорогу.

– Подумайте, Кавалерия! Без эмоций подумайте, когда успокоитесь. Вы все равно сделаете это, когда погибнут первые шныры. Не ставьте какой-то валун выше нашего мира и множества жизней! В конце концов, закладка – это просто камень, перекачивающий силы с двушки. Когда-нибудь и его энергия иссякнет, будет следующий камень, и следующий… А так не будет уже ничего!

Кавалерия, уже поставившая ногу в стремя, на секунду застыла. Она не обернулась, но и Рина и Долбушин ощутили, что слова попали в цель. Сев в седло, Кавалерия разобрала поводья и, толкнув кобылу пятками, перевела ее на шаг и почти сразу на рысь. Взлетела она через лес, чудом угадав небольшой промежуток, когда кобыла смогла раскинуть крылья, не рискуя сломать их о ветви.

– Рина, жду тебя в ШНыре! Догоняй!

Отчаявшись распутать мысли, стянутые в огромный узел, Рина пошла к Афродите. Остановилась, оглянулась на Долбушина.

– Зачем ты… – начала Рина.

Не договорив, она хотела сесть в седло, но отец одной рукой придержал ее за плечо, а другой взял Афродиту за повод. Рина почувствовала, что просто так он ее не отпустит.

– Если Кавалерия не примет моего предложения, в ШНыре будет много смертей. Возможно, ты и всадишь болт в какого-нибудь берсерка, но и я останусь без дочери. И все ради того, чтобы до последнего ощущать себя шныркой? Цели дальнейшего твоего пребывания в этом учреждении я не вижу.

– Отпусти! Не трогай лошадь!

– Нет, – сказал Долбушин. – Предпочту, чтобы ты месяц со мной не разговаривала и разбила о стену дюжину чашек. В ШНыр ты не вернешься.

– Отпусти повод! Отпусти, кому сказала!