Замороженный мир

Штопочка опустилась на колени, до половины просунулась в щель и сделала снизу вверх длинное плавное движение рукой. Аммонит отделился от ее ладони, взмыл и ударился о потолок. Штопочка без страха смотрела и ожидала взрыва с тем ощущением, с которым ждут чего-то радостного, долгожданного. Но ничего не происходило. Аммонит отскочил от потолка и, свалившись на пол пещеры, раскололся. Алое сияние разрасталось как огромный мыльный пузырь. Свитые веревки сияний раскрутились. Внутри пузыря плескали синеватые молнии. Все это происходило точно в растянутом времени. Сияние заполнило пещеру.

Опомнившись, Штопочка вскочила и, спотыкаясь, кинулась туда, откуда звал ее голос Родиона и доносились жалобные, похожие на кудахтанье несущихся кур вскрики инкубаторов. Алый трепещущий свет, прорываясь из-за камня, заливал уже все вокруг. Даже когда Штопочка забежала по ступенькам в нижний тоннель, свет этот остался, хотя стал тусклее. Здесь Штопочке уже захотелось жить. Она поверила, что шанс есть. Каждым прыжком она отвоевывала у смерти метр за метром.

– Аааа!

Штопочка уже видела спину Родиона, без церемоний тащившего девушку-инкубатора, как вдруг сухая яростная сила, нагнав, толкнула ее в спину. И только потом она услышала сухой хлопок взрыва…

Очнувшись, Штопочка увидела склонившегося над ней Родиона. Откуда-то доносились голоса, равномерно шаркали бесконечно проходящие ноги и голос, казавшийся голосом ангела, монотонно повторял: «Стойте справа, проходите слева!»

Потом Штопочка осознала, что втиснута в нишу между двумя автоматами: кофейным и еще одним – громоздким, продающим японские напитки. Одним из этих напитков – спасибо, что не горячим кофе, а какой-то избыточно шипящей водой – Родион честно поливал сейчас ее лоб и щеки. Временами над плечом у Родиона возникало недовольное лицо Юли. И еще где-то рядом угадывался Макар.

– А я че? Не человек?! Волноваться за нее не могу?! – то и дело вскрикивал он.

– Ты ей на руку наступил! – зашипела на него Юля.

– Это не рука! Ой! Сами виноваты! Чего мне подойти не дают?!

Штопочку наполняло ощущение счастья. Все люди казались славными, умными, прекрасными.

«Какие все хорошие! – думала она, слабо улыбаясь в пространство. – Замечательные все!»

Она сама себя не узнавала. Ей хотелось целовать грязные щеки Родиона и гладить его по рукам. Но долго в любви к миру Штопочка не продержалась. Не прошло и двух минут, а она уже сидела между аппаратами, опираясь спиной о холодную стену. Голова трещала, а Родиона хотелось двинуть локтем в участливую переносицу.

– До старости не забуду, как мы из Подземья выбирались. Ты у меня на плече болтаешься, рядом инкубаторы воют. Карту потеряли!.. Хорошо еще, один инкубатор помнил дорогу, хотя был уверен, что мы идем в гости к его маме, – сказал Родион.

– Мама! – радостно воскликнул кто-то из стоящих рядом людей и, хлопнув себя по лбу, быстро побежал куда-то. Юля метнулась догонять.

– Ты меня какой водой поливал? – спросила Штопочка, ощутив, что вода, которую Родион лил ей на лицо, имеет сладкий привкус. Родион посмотрел на покрытую иероглифами этикетку:

– Не знаю.

– Ничего. В следующий раз, когда на тебя нужно будет воду лить, я специально куплю кофе «три в одном» и вылью тебе его за шиворот!..

Родион кивнул. Взгляд его был легок и весел.

– Договорились! – сказал он.

Глава тринадцатая

Лучший в мире Арно

Зло – понятие размытое, в чистом виде чаще всего отсутствующее. Во всяком случае, в человеческом мире. Чаще в принципе добрые люди совершают в принципе верные, нравственно и логически обоснованные поступки, постфактум оборачивающиеся жутким и тупиковым злом, которое они собирают вместе, как тысячи слабых рабов воздвигают могучую, в небо уходящую пирамиду. Зло – это скорее сумма многих мелких трусостей, уклончивости, самообмана и жажды комфорта, чем что-то действительно роковое и демоническое.

Из дневника невернувшегося шныра