Замороженный мир

Ощутив в голосе Гая первошныровское презрение к богатству и налаженному быту, Арно постарался не поднимать глаз, чтобы Гай не считал его мыслей. Можно подумать, смысл жизни в том, чтобы спать на бетонном полу под клетками с гиелами. Если на то пошло, Арно был доволен далеко не всем. Попросить бы у Гая хотя бы два выходных в неделю. Или даже пусть один, но регулярно. А то все у тебя как будто есть, а вот радоваться жизни некогда.

– А я вот хотел бы повернуть время вспять! – сказал Гай. – Хотел бы опять оказаться в ШНыре и пойти в нырок, обхватив руками шею пега. Я помчался бы сразу за Вторую гряду, не жалея пега… Нахлестывал бы его, пока хлыст не сломал! Да, мне было бы горячо, было бы больно! Но разве тогда я понимал, что такое боль?

Из двери вышел высокий арбалетчик и слегка кивнул, показывая, что путь свободен. Гай сразу шагнул в дверь. За ним с некоторой тревогой последовал Арно. Полминуты спустя они уже стояли в переходе у кофейного автомата, рядом с которым не так давно лежала в нише Штопочка. Сейчас здесь стоял один из арбалетчиков Гая.

– Фонари есть? Мне не надо. Вам, – отрывисто произнес Гай и шагнул в расступившуюся стену.

Арно и арбалетчики едва успевали за ним. Один из телохранителей бежал впереди. Фонарь был прикреплен у него к арбалету, и когда он высвечивал какое-то пространство коридора, он его одновременно выцеливал.

Изредка Гай останавливался и к чему-то прислушивался. Когда его белое напряженное лицо с набухшими веками поворачивалось к Арно, тому становилось не по себе. Гай искал дорогу с закрытыми глазами! Когда они вышли к каменному колодцу, Гай лег на живот и свесил над ним голову:

– Самый быстрый переход из Среднего подземья в Верхнее. И одновременно самая короткая дорога к другим эльбникам! Подползи ко мне, Арно!

Чистюле секретарю непросто было заставить себя лечь в грязь, однако пришлось. Ощущая, как пол тоннеля становится чище, а сам он грязнее, Арно подполз к Гаю. Бездонный провал дышал сыростью и гнилью.

– Он идет сюда, Арно! Положи руку на стенку, ты почувствуешь!

Арно пугливо повиновался. Ладонь уловила дрожь. В мгновения, когда дрожь усиливалась, усиливалась и волна вони. Что-то двигалась снизу, вытесняя из колодца застоявшийся воздух. Арбалетчики направили в колодец фонари. Оба нервничали.

– Не вздумайте стрелять! – предупредил Гай. – Рогрику нужны не вы. Вначале он навестит все эльбники и присоединит к себе всех эльбов, затем направится к ШНыру. Там, где закончатся ходы, он выползет на поверхность. Закладка будет причинять ему боль. Он потеряет чутье, ослепнет, и нам придется его направлять.

– Рогрика? – недоверчиво спросил Арно.

– Границу он сможет пробить лишь там, где она незащищеннее всего! Это место мы и должны ему показать.

Голос Гая подрагивал. Арно вначале подумал, что Гай, как и он, боится, но внезапно понял, что это был не страх, а нетерпение. Гая раздражало, что рогрик медлит в колодце.

– Рядом со ШНыром много таких мест! Граница истончилась от повторяющихся нырков, – сказал Арно.

– Да, но она затягивается, как заживают мелкие ранки. Наверняка пробить ее можно лишь там, где Митяй Желтоглазый однажды нырнул с очень сильной закладкой, унося ее назад на двушку!

Луч фонаря скользнул через Арно, и на стенке колодца он увидел свою собственную тень.

– Закладку?! Назад на двушку?! – не поверил Арно.

– Митяй посчитал ее настолько преждевременной, что вырвал ее из рук у того, кто ее принес, и немедленно нырнул с ней на двушку. Тут же нырнул, на уставшем пеге, едва не угробив его при этом. И там, где он нырнул, граница мира не просто истончена. Она как заплата на шаре, как свежая рана. Там рогрик ее пробьет!

Из колодца поднялся поток душного воздуха, пошевеливший Арно волосы. Гай опять заволновался. То трогал рукой вздрагивающее лицо, то отодвигался от колодца, то начинал странно гнуться. Толком не зная, что им делать, телохранители смотрели то на Гая, то на Арно.

– И где это место? Где Митяй нырнул? – спросил Арно, пытаясь определить, что творится с Гаем.

Гай неопределенно шевельнул руками, незаметно для себя нарушив угол, на который может отводиться кисть нормального человека. Потом медленно, точно борясь с собой, ответил:

– Где-то в районе сегодняшнего Копытово. Я не видел, где он вошел в землю. Только – как Митяй вскочил в седло. Этой точки, думаю, вообще никто не видел, кроме самого Митяя, его пега и еще одного существа.

– Что теперь толку! Слишком много времени прошло. Никого из них нет в живых, – отозвался Арно.

– Это ты так думаешь.

Больше ничего добавить Гай не успел. Один из телохранителей направил прикрепленный к его арбалету фонарь в колодец. Арно увидел что-то белое. Услышал гул и дробный звук. По колодцу поднималось что-то, что секретарь принял за серую пену. Но это была не пена, а камни и пласты глины, которые голова рогрика, поднимаясь, срывала со стенок колодца. Падать обломкам было некуда. Рогрик занимал весь колодец, и вот они вертелись, как в камнедробилке.