Заморский тайник

– Да, в общем, ничего. – Леонтий Кузьмич еще раз растерянно развел руками. – Так, все больше отделывался общими словами. Говорил, что есть у него и свой дом, и старуха жена, и дети, и внуки, и хозяйство… И что он скоро вернется домой. Вот только подзаработает в Москве денег – и вернется. В селе, говорил, какие деньги? Тяжкие там деньги, а он уже старик. А в Москве – деньги легкие, шальные. Он так и выразился однажды – шальные. Так почему бы не подзаработать, пока есть еще какие-никакие силенки?

– Вы хорошо ему платили?

– Что значит – хорошо? – удивился профессор. – Вы задали бессмысленный вопрос… Но, во всяком случае, он не жаловался. И никогда не просил прибавки. Хотя и имел на это моральное право. Потому что он умел все: и садовничать, и плотничать, и по электрической части…

– И швец, и жнец, и на дуде игрец, – усмехнулся Прилепский. – Ну, а где он жил у вас на даче?

– А вот в этом флигельке, – указал Леонтий Кузьмич.

– Я могу взглянуть на этот флигелек изнутри?

– Да, разумеется.

Внутри флигелек не представлял собой ничего особенного. Это было безликое помещение – будто в нем никто никогда и не жил. Или жил, но давно, и время успело уже стереть все следы пребывания жильца. Кровать, стол, два стула, кое-что из посуды – вот и все. Все это нельзя было назвать следами пребывания, но иных следов и не было.

– Как будто здесь не жили, не любили, не плакали, не верили, не пели… – Прилепскому неожиданно вспомнилась строка из давным-давно позабытого собственного стихотворения.

– Что вы сказали? – не понял профессор.

– Ничего… Давайте-ка выйдем отсюда, и вы мне во всех подробностях расскажете, какими такими путями к вам попала икона, которую, по вашим заверениям, у вас украли.

– Что значит – по вашим заверениям? У меня ее и в самом деле украли!

– Ну, я о том и говорю. Итак, я вас слушаю…

Профессор Матвеев ни в чем не соврал – он в подробностях рассказал сыщику о том, когда, где и при каких обстоятельствах он стал обладателем иконы с Иоанном Лествичником.

– Вы, конечно, вправе мне не верить, – сказал Леонтий Кузьмич, закончив рассказ. – К примеру, если бы мне рассказали что-то похожее, то я бы усомнился. Потому что уж слишком все здесь неправдоподобно. Но у меня имеются несомненные доказательства. Рабочие, которые ломали дом… Думаю, вам несложно будет их разыскать и уточнить детали.

– Да, конечно, – ответил на это Прилепский. – Обязательно разыщем. И уточним… А пока скажите мне вот что. Может, у вас есть кто-то на подозрении? Если есть, то кто? И по каким причинам вы его подозреваете?

– Никого я не подозреваю, – вздохнул Леонтий Кузьмич. – Для этого, как вы давеча выразились, нужны основания. А у меня их нет. Да и не знал никто об иконе… Я ведь никому о ней не говорил. И тем более никому не показывал…

– А сторож?

– А что сторож? Он тоже ни о чем не знал. Да он ничем таким и не интересовался.

– Что, даже ни разу не видел вашей коллекции?

– Почему же? Видел. Сказал, что это красиво. И все. За все четыре года он ни разу на эту тему со мной не заговаривал. Должно быть, он просто не понимал ее истинной ценности: ни культурной, ни духовной, ни материальной. Простой он был человек. Селянин…

– Что ж, – вздохнул Прилепский. – Больше вопросов у меня к вам нет. Пока нет… А дальше – поглядим. Скажите, у вас есть телефон?

– Да, разумеется. На первом этаже, в моем кабинете.

– Проводите меня в ваш кабинет. Я позвоню и вызову следственную бригаду. Будем проводить расследование по всей форме.

– По всей форме… – тоскливо повторил Леонтий Кузьмич.

– Вас что-то смущает? – Прилепский внимательно глянул на профессора.

– Видите ли, – неуверенно проговорил профессор. – Я, конечно, понимаю – икону надо искать. Это несомненно… Но… Так получается, что икона не совсем моя… Такой вот получается парадокс. Так сказать, коллизия…

– Не понимаю, что именно вас смущает. – Прилепский пожал плечами. – Ведь вы же ее не украли? И не купили у какого-то сомнительного персонажа? По вашим заверениям, вы ее нашли. Спасли, так сказать, в самый последний момент от рук неразумных варваров. Я ничего не напутал? Все так и есть?

– Да, но…

– Мне кажется, сейчас неважно, ваша ли это икона, еще чья-нибудь или вовсе ничья. Сейчас важно другое. Пропал раритет, имеющий огромную культурную ценность. И материальную, между прочим, тоже. И потому его во что бы то ни стало нужно найти. А все прочее… Со всем прочим разберемся по ходу действия.

– Наверно, вы правы, – согласился профессор и тут же впал в отчаянье. – Боже мой! Такая потеря, такая потеря! Ведь это потеря для всего человечества! Кто бы мог предположить, что так все случится!..

– Леонтий Кузьмич, – мягко произнес Прилепский. – Вы бы лучше вместо причитаний описали мне украденную икону – во всех подробностях. Потому что как же я буду ее искать, если я не знаю, как она выглядит?

– Да, конечно, – закивал профессор. – Слушайте и запоминайте. А лучше запишите. Потому что всего не запомнишь. Там, знаете ли, очень сложное письмо. Икону, несомненно, писал кто-то воистину талантливый.