Замуж? Не пойду!

– А я это место не таким представляла, – призналась я, оглядывая помещение в поисках мягких стен и белых потолков.

– Какое место? – черные брови удивленно поползли вверх.

– Психушку. Нет, я читала, что частные располагаются в старых зданиях, но все равно.

– Что? – еще больше опешил парень, а брови уже почти доползли до кромки волос.

Занимательно, но у меня есть дела поинтересней:

– Покажешь, мне комнату с мягкими стенами? А с другими пациентами познакомишь? А электрошок у вас есть? А смирительные рубашки? А почему на окнах нет решетки? А вдруг я летать захочу? А к доктору проведешь или только после таблеток? Чур, мне синие, красные не хочу, – забалтывала я парня, осторожно приближаясь к двери.

Обойдя его, выглянула в коридор и полетела вниз по лестнице: «Ну, матушка, я тебе покажу, как меня в дурку отправлять!». Странно, пока я проносилась мимо, люди меня задержать не пытались и одеты все были как-то подозрительно, что еще больше сбивало с толку. Розыгрыш? Или это где-то снимается на камеру, чтобы в суде предъявить доказательства моей полной невменяемости и недееспособности?

Вылетела во двор огромного замка. Никаких машин. Ничего похожего на современную больницу. Огромная тень накрыла меня, а когда я подняла голову, увидела большущую птицу с четырьмя массивными кошачьими лапами. Съемки фильма? Если галлюцинации, то теперь они какие-то уж очень реальные.

– Осторожно! – крикнул кто-то, а потом меня перехватили и чуть не уронили, сбивая с ног.

Посмотрела на прекрасного принца с карими глазами и щетиной на щеках.

– Замуж не пойду, – почему-то сразу предупредила я, и уплыла в темноту, пообещав себе вынырнуть в реальности при более благополучных обстоятельствах.

***

Второе пробуждение было осознанным. Я мало того, что помнила все, я еще и откуда-то знала больше, чем положено.

Размышляя, окинула взглядом комнату, отмечая мысленно, что это не та, в которой я просыпалась ранее. Что-то неуловимое в отделке и мебели давало мне понять, что комната находится в семейном крыле. Я будто ощущала беспокойство и любовь, с которой тут подбиралась каждая вещь.

С мебели взгляд сместился на вытянувшего на кровати полностью одетого соседа. Поддавшись порыву, прикрыла глаза, мысленно всматриваясь в него. Чувство, что глаза для меня стали лишними, накрыло с головой. Вспомнила мальчика, которому когда-то в школе упросила папу купить слуховой аппарат. Я так радовалась за друга, а потом с неделю слушала жалобы на то, что звуков сильно много и они мешают ему. У меня же сейчас перед закрытыми глазами было бесконечное множество красок, цветов, нитей, сполохов, а стоило только открыть глаза, и я видела мир не таким ярким, замутненным.

Рассматривала брата (а я откуда-то точно знала, что он мой брат) закрытыми глазами и видела маленького прячущегося грязного мальчишку, укравшего кусок хлеба. От удивления распахнула глаза и поймала внимательный взгляд зеленых очей:

– Ты жил на улице?

Трей несколько минут задумчиво смотрел на меня, а потом словно решившись довериться, кивнул. А я в какой-то момент успела поймать желтое сияние его доверия, яркое и теплое как солнечные лучи.

– Это тайна, но да: я родился и жил на улице до того, как дед нас нашел.

– Хорошо, – кивнула своим мыслям, смиряясь с осознанием, что вижу прошлое. Интересно, все или особо яркие событие? – Часто воровал? – задала нетактичный вопрос, но тут же пошла на попятную, заметив темные вспышки перед внутренним взором. – Не отвечай, это не важно.

Принц грустно улыбнулся, а меня затопило черным цветом застарелой боли:

– Один раз. Попался, высекли.

Короткие резкие слова, доклад о прошлом, а за ними трагедия маленького мальчика. Сколько ему тогда было? Пять-шесть? Шрамы на спине до сих пор напоминают о тех событиях. Протянула руку и провела по плечу, там, где кончик плети, загнувшись, оставил след:

– Я могу их свести, – пробормотала, уверенная в своей силе.

– Не нужно, это позволяет мне не забывать, что не все рождаются в золотой колыбели.

– Что случилось с нашими родителями?

– Отец исчез за пару дней до нашего рождения, мама вырастила меня.

– А я? – спросила тревожно и немного обиженно.

– А ты? – он запустил ладонь, ероша густые волнистые волосы, и я замерла, отмечая, что у брата нет моей проблемы – он не ушастый. – Мама не помнит, что случилось с тобой. Когда она пришла в себя, рядом с ней был только я. Она помнила о тебе, но к твоим родам была так слаба, что потеряла сознание и думала.… Думала, что ты умерла.

– Она не искала меня?

– Не было возможности, – признался, сразу же оправдывая мать, Трей, – а когда появилась… Дед ищет до сих пор.

– Меня? – удивилась я.

– Отца. И других кровных родственников. О том, что будет двойня, мать и отец никому не говорили. Только лекарю и доверенным слугам.

Почему-то мысль, что кто-то узнает о том, что я существую, вызывала тревогу, поэтому я тут же поспешила уточнить:

– Кто-то знает?

– Нет. Все, кто знал, уже давно мертвы, – скривился принц, и я вдруг поймала волну раздражения.