Замуж — никогда

Иногда Аня бегала на свою скамеечку и смотрела на дом из красного кирпича. И думала о том, что теперь у нее все иначе — она будто открыла дверь в другой мир, и он нравился ей все больше и больше. В нем был порядок, ее порядок, во всем — в делах, предметах, чувствах. Мир этот был подобен комнате с прозрачными стенами. В ней были только она и Женька, и больше никого, а остальных они видели, но не слышали, и эти остальные не могли к ним попасть, не могли им ничего сделать… И когда мама орала на Аню или родители изрыгали злобу друг на друга, девочка представляла, что они с Женькой находятся в этой комнате, и ей было хорошо. Аня еще не видела полной картины своего нового мира, но с удивлением обнаруживала, что внешний порядок влияет на ее внутреннее состояние, она уже не такая нервная, не такая резкая. Она уже немного увереннее в себе. Девочка чувствовала, что все будет хорошо, что они с Женькой будут счастливы. Но Анино сердце не чуяло, что придет время и сестры снова появятся в ее жизни. Как две волшебные феи…

А пока они потеряли к ней интерес. Вернее, это можно было сказать о Елене Францевне, психиатре. Сначала ей показалось, что Аня подойдет для одного эксперимента, но уже за обеденным столом женщина поняла, что ошиблась.

— Шизофрении у нее нет, — с сожалением сказала Елена своей сестре, и та пригласила Аню на концерт и в кукольный театр, чтобы не пропали билеты. Оба раза Лена пойти не смогла, на работе задерживалась, а подружки и знакомые отказались…

Глава 7

Отсутствие Димы было для Анны тяжелым испытанием — не только для души (из головы не выходила Надя), но и для тела. Привыкшее к ласкам, оно требовало их, и к концу второй недели Женька сказал, что на ее лице остались одни глаза.

— Ты что, не ешь? — строго спросил брат.

— Ем… — Аня пожала плечами.

Она действительно ела, но через полчаса снова чувствовала голод. Или это был голод любви? Как самый обычный голод, сначала он был настолько нестерпимым, что она не могла слышать голос Димы и после разговоров по телефону долго ворочалась в постели. Потом голод стал привычным, и Аня вся превратилась в ожидание, продолжая замечать на себе откровенные взгляды мужчин. И, что странно, эти взгляды вызывали у нее неприязнь — мельком посмотрев на потенциальных ухажеров, она находила в них то, что ненавидела в мужчинах лютой ненавистью. Находила обязательно, потому что это было сутью самца — жестокость и властность, влекущие за собой целую палитру мерзких проявлений, от физического насилия и морального унижения до бесстыдной похоти, названной милым научным термином «полигамия». Если мужчина холост — хрен с ним, с этим термином, но когда он женат, как вот этот, с кольцом на пальце, раздевающий ее взглядом… Или вон тот — жена рядом, а он на Аню пялится! Ладно четвероногие, им сам Бог велел размножаться, а вот двуногие… Нет, Аня полигамию никогда не примет. Полигамия — на ее взгляд — довольно жестокая забава двуногих самцов, принимающих хлюпанье яиц в мошонке за бряцанье рыцарских доспехов. Она всякого насмотрелась в детстве, и теперь ей казалось, что достаточно одного взгляда, и она уже «прощупала» мужчину, уже поняла, какой он…

А Димка? Какой он, ее Дима? «…Ничего себе, какая молодая мама! И такая красивая…» Да, конечно, она его «прощупала», она не могла иначе, это в ее крови, в мозгах — она такая, да… «Прощупала» и сразу приняла. Безоговорочно. Будто в ее душе с момента появления в этом мире хранился отпечаток его души. Ей все в нем нравится — глаза, скулы, рот, зубы, плечи, руки, грудь с щекотливыми волосками, узкие бедра, ноги, ступни… да, да, у него особенные ступни. В чем их особенность? В том, что она с рождения знает каждую косточку, каждый суставчик его ступни. Знает каждый изгиб его тела. Знает его запах… Отпечаток этого запаха она тоже носит в себе от рождения. Она носит в себе отпечаток его нежности, хриплого голоса, ласк, взглядов, улыбок, жестов, смеха, слов… Она носит в себе его существо, его существование, его жизнь, от начала и до конца. Она знает — он не такой, как все… Она знает — это ее мужчина.

В конце недели Лидия Львовна вызвала Аню к себе.

— Ты сильно похудела. — Хозяйка магазина нахмурилась. — Ты давно была у врача?

— Два месяца назад, — ответила Аня. По распоряжению Львовны все работники магазина два раза в год проходили диспансеризацию.

Лидия Львовна откинулась на спинку кресла и прищурилась:

— Ты рассталась со своим парнем?

Аня чуть не заплакала:

— Он в командировку уехал.

— А… — Львовна улыбнулась. — Ну, не надо так страдать. — Она посмотрела на свои руки. — Понимаешь, детка, если мужика сильно любишь, он садится на голову. Помни это.

Девушка кивнула, но хозяйка магазина видела по ее глазам: Аня не хочет ей верить.

— Иди работай. — Она подалась вперед и открыла папку, лежащую на столе.