Занимательные истории

— Неподалеку от меня, — рассказывал он, — жил шейх по имени Абу Убайда, человек образованный и знавший множество историй. Он был сотрапезником Исхака ибн Ибрахима аль-Мусаби. Он рассказал мне, что однажды в полночь его позвали к Исхаку, который посылал к нему одного посланца за другим. Он очень встревожился, зная неистовый нрав Исхака и легкость, с которой тот проливал кровь. “Я испугался, — рассказывал он, — не вызвал ли чем-нибудь его недовольство, находясь с ним, или не наговорил ли ему кто-нибудь обо мне каких-нибудь небылиц, которые могли его раздосадовать и из-за которых он мог решить умертвить меня.

Я вышел из дома, охваченный страхом, и направился в его дворец, где меня водили из комнаты в комнату, пока не привели на женскую половину, от чего мое отчаяние возросло еще больше. Меня привели в маленькую комнату, у входа в которую я услыхал сдавленные рыдания. Исхак сидел на стуле, держа перед собой обнаженный меч. Увидав это, я растерялся, но все же приветствовал его и стал перед ним. Он сказал: „Садись, Абу Убайда". Эти слова успокоили меня, и я сел. Тогда он швырнул мне несколько бумаг, которые оказались донесениями предводителей отрядов городской охраны, которые сменялись каждые четыре дня, и каждый из них сообщал о событиях, происшедших в его дни. В большинстве донесений говорилось об арестах женщин — дочерей вазиров, высших чиновников, военачальников и эмиров, которых застали при неблаговидных обстоятельствах с мужчинами. Все эти женщины находились в тюрьмах, и обо всех них были получены соответствующие распоряжения.

Я сказал: „Я изучил все эти донесения. Какие же приказания дает мне эмир?" Он ответил: „Отцы всех этих женщин превосходят меня и знатностью, и положением, и богатством. Однако вот до чего довела их судьба! Я подумал, что и мои дочери дойдут до этого, Поэтому я собрал их всех пятерых — они здесь рядом — и собираюсь убить всех сразу, чтобы избежать подобных неприятностей. Что ты на это скажешь?"

Я ответил: „О эмир! Отцы тех девушек, которые сейчас в тюрьме, не следили за ними, как надо. Они оставили им состояние, но не обеспечили защитой мужей, девушки были предоставлены сами себе и сбились с пути. Если бы отцы выдали их замуж за мужчин подобающего звания, этого никогда бы не произошло. Я предлагаю тебе вызвать такого-то военачальника — я назвал его имя, — у него пятеро сыновей, и все как один хороши собой и превосходно воспитаны. Выдай каждую из своих дочерей за одного из его сыновей, и таким образом ты избежишь и позора, и геенны огненной". Он ответил: „Это хорошая мысль, Абу Убайда. Немедленно пошли кого-нибудь к этому военачальнику, и пусть так и будет".

Я послал за этим человеком, и он еще до рассвета явился вместе со своими сыновьями, и я женил всех их разом на дочерях Исхака. Исхак дал каждой дочери по пять тысяч золотых динаров и много разных благовоний, одежды, лошадей, мулов и рабов; каждый из женихов дал мне часть полученного, а наложницы Исхака сразу послали мне подарки в благодарность за то, что я спас жизнь их дочерям. Так все кончилось благополучно, и, уходя из дворца, я уносил с собой три тысячи золотых динаров, благовония и одежды”.

(3, 89, 131) Вот что рассказал мне Абу-ль-Хусайн Мухаммад ибн Мухаммад ибн Исмаил ибн Шандх аль-Васити:

— Однажды, когда аль-Мухаллаби, будучи вазиром, оказался в стесненных обстоятельствах, он отправился в Басру, где забрал огромный урожай стоимостью в десять тысяч динаров, который принадлежал Абу Али, торговцам зерном, приехавшим из Дастамисана и Васита, и многим другим людям. Он пустил это зерно в продажу, а вырученные деньги использовал как государственный доход. Абу Али посоветовали отправиться к хаджибу Сабуктакину и попросить его сообщить обо всем Муизз ад-Дауле, чтобы он распорядился о возмещении убытка. Но Абу Али не последовал этому совету и поехал к аль-Мухаллаби, который был в это время в Убулле.

“Когда я прибыл к вазиру, — рассказывал он, — он приветствовал меня, наговорив всяческих любезностей, и спросил, зачем я прибыл. Я ответил: „Мне сообщили, что вазир — да поможет ему Аллах! — забрал мое зерно, которое было в Басре. Я очень этому обрадовался, считая, что для меня большая честь, если вазир обращается с моим имуществом столь же свободно, как со своим или с собственностью его ближайших приближенных, когда она ему нужна. Я чувствовал себя польщенным, пока не узнал, что в придачу к моим запасам вазир забрал и зерно некоторых купцов, землевладельцев и простых людей из Дастамисана и Васита. Это меня встревожило, ибо я считал, что если бы вазир сделал это по дружбе, то он взял бы только у меня и не стал бы помимо меня обращаться к тем, с кем ему не подобает состоять в столь дружеских отношениях, чтобы брать у них что-то взаймы или просить их о помощи. Нет, у таких людей он мог только отобрать зерно. Узнав о том, что вазир причислил меня к ним, я подумал, что, должно быть, утратил его расположение, и решил приехать, чтобы оправдаться и предать себя в распоряжение вазира".