Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

– Вы охотники. Мы остановимся здесь, если это вам нравится, но лагерь нужно охранять и днем и ночью, следя за рекой на случай нападения. Видите, какая она широкая здесь? Дальше к югу она наверняка впадает в океан. Океан и река могут стать дорогой для мургу, если они узнают о месте нашего лагеря.

– Маргалус прав, – сказал Херилак, – мы должны соблюдать осторожность, пока будем находиться здесь.

Ульфадан взглянул на голый океан и нахмурился.

– До сих пор мы всегда ставили лагерь среди деревьев. Здесь слишком открытое место.

Керрик вспомнил город Альпесак, который тоже стоял у реки, но был хорошо защищен.

– Мургу в этом случае делают так: выращивают крепкие деревья и защищают свой лагерь колючими кустами. Мы не можем выращивать деревья, но можем нарезать колючих кустов и выложить из них защитную линию. Это задержит снаружи маленьких животных, а больших мы сможем убивать.

– Мы никогда прежде не делали так, – запротестовал Келлиманс.

– Но мы никогда прежде не находились так далеко на юге, – заметил Херилак. – Мы сделаем так, как сказал маргалус.

Хотя они должны были провести здесь всего ночь или две, прошло много дней, а они еще не двинулись отсюда. В реке было много рыбы, а охота была очень хороша, лучше даже, чем они могли себе представить. Утиноклювые мургу были так многочисленны, что дальнюю границу их стад не всегда можно было увидеть. Они были очень быстрыми и в то же время очень глупыми. Если группы охотников внезапно возникали перед ними, они бросались наутек. Если все было сделано правильно, другие охотники, сидя в засаде, ждали держа копья и луки наготове. Существа эти были не только быстрыми и глупыми – они имели очень вкусное мясо.

Охота была хорошей, мастодонты жирели на пастбищах, словом, это было хорошее место для зимовки, эту теплую погоду можно было назвать зимой. Однако времена года явно менялись и здесь: дни становились короткими и созвездия ночного неба постепенно менялись. Колючая стена была достаточно густой и, без каких-либо обсуждений было решено, что они останутся в этом месте, У двух рек.

И женщины, и охотники были рады, что кончилось их долгое путешествие. Переходы, погрузки и разгрузки не оставляли им времени ни для каких других занятий. Теперь, когда палатки прочно заняли свои места, все изменилось к лучшему. В земле здесь росли съедобные растения с коричнево-желтыми клубнями, которых они никогда прежде не видели.

Испеченные на углях, они приобретали восхитительный сладковатый вкус.

Было много работы и разговоров обо всем. Поначалу саммад Хар-Хаволы держалась отдельно от других, ведь они говорили на другом языке и знали, что являются чужаками. Но женщины всех саммад, встречаясь за готовкой пищи, обнаружили, что могут говорить друг с другом, поскольку язык этот во многом походил на марбак. Дети первое время дрались между собой, но когда пришельцы выучили марбак, все различия были забыты. Даже одинокие женщины были довольны, ведь теперь на них посматривало больше молодых охотников. Никогда прежде еще не бывало такого большого зимнего лагеря. Три саммад, собравшиеся в одном месте, сделали жизнь полной и интересной.

Даже Армун получила передышку, затерявшись в большом числе женщин. Она была в саммад Ульфадана всего три зимы, и все они были трагическими для нее. В саммад, которую они покинули, был такой голод, что мать девушки, Шесил, оказалась слишком слабой, чтобы выжить в первую зиму в новой саммад. Это означало, что когда ее отец уходил на охоту, Армун оставалась без всякой защиты. Мальчики смеялись над ней и из осторожности она старалась не говорить в их присутствии. Когда Бронт, ее отец, не вернулся с охоты во вторую зиму, стало невозможным скрываться от других. С тех пор она стала работать на Меррит, женщину саммадара, позволявшую ей есть у ее костра, но даже не пытавшуюся защитить девушку от постоянных насмешек. Меррит даже сама присоединялась к ним, когда была в гневе, и вместе со всеми называла ее «беличье лицо».

Армун была такой с рождения, и об этом ее мать рассказывала ей. Шесил всегда винила себя в том, что однажды, во время большого голода, убила и съела белку, хотя все знают, что женщинам запрещено охотиться. Из-за этого ее дочь родилась с передними зубами, расставленными широко, как у белки, и с разделенной верхней губой. Но не только губа была разделена надвое – у нее было еще отверстие в нёбе. Из-за этого отверстия ее невозможно было как следует накормить, когда она была младенцем, потому что она громко кричала и кашляла. Потом, когда она стала говорить, все слова звучали очень забавно. Неудивительно, что другие дети смеялись над ней.