Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

Поскольку Альпесак вырос из Инегбана, жизнь старого мира то и дело проглядывала в новом. Керрик мог полдня провести, разглядывая трехрогого ненитеска, обрывающего листву в своем неутомимом голоде. Их бронированные шкуры и огромные роговые плиты вокруг черепа развились как защита от хищников, вымерших миллион лет назад, хотя, возможно, небольшое их количество тоже сохранилось в старых городах Энтобана. Видовая память об этой угрозе была еще запечатлена в мозгах этих существ, и порой, если по их понятиям, что-то могло угрожать им, они собирались большими группами и рыли своими рогами землю. Но это было исключение, обычно они спокойно паслись, поедая каждый день огромное количество пищи. Керрик заметил, что если двигаться медленно, они не видят опасности в такой маленькой букашке. Их шкуры покрывали морщины, маленькие разноцветные ящерицы бегали по их спинам, поедая паразитов, живших в складках кожи. Однажды, несмотря на тревогу Инлену, дергавшую за поводок, он рискнул приблизиться к одному из них и коснуться его холодной шершавой шкуры. Результат был неожиданным: он вдруг увидел другое серое существо, мастодонта Кару, светлый глаз которого взглянул сверху на Керрика. Так же неожиданно, как появилось, видение исчезло, и перед ним вновь была стена шкуры ненитеска. Он вдруг возненавидел это существо бесчувственное, как камень, неповоротливое и глупое. Повернувшись, он ушел обратно.

Единственное, что не понравилось Керрику, была бойня, где каждый день убивали и разделывали животных. Убийство было быстрым и безболезненным: у входа во двор охранники просто стреляли в животных, которых вводили внутрь. Когда они падали, их тащили во двор крупные животные, которые были очень сильными и очень глупыми: по-видимому, им было все равно, что их ноги измазаны в крови. Внутри еще теплые трупы разделывались и разделялись на куски, которые затем подвергались обработке энзимами. Впервые с тех пор, как Керрик употреблял в пищу желеобразное мясо, ему захотелось забыть о процессе, который доставлял его ему.

Лаборатории, где работали Ваналпи, Эхекак и их ассистенты, были далеки от его понимания и быстро наскучили ему. Керрик редко заходил туда. Ему больше нравилось изучать невероятные детали растущего города, макета города, или говорить с самцами, Он обнаружил их после того, как вернулся с берега рождений. Никому не разрешалось находиться здесь, кроме охраны и провожатых, а то, что он увидел через колючую изгородь, было невероятно скучно: только толстые самцы лежали под солнцем.

Но самцы в канале были разными. К этому времени он забыл чувство глубокого потрясения, которое испытал, узнав впервые, что все йиланы, с которыми он встречался, были самки. Теперь он принимал это как факт жизни, забыв о роли мужчин и женщин у тану. Его просто мучило любопытство; относительно той части города, где он никогда не был. Спустя некоторое время после возвращения с канала, он спросил об этом Вайнти. Ее это развлекло, хотя она не объяснила почему. Она решила, что поскольку он самец, нет причин не пускать его туда. Но Инлену войти не могла и следовательно, вход был запрещен и ему. Он думал об этом долгое время, пока не нашел четкого ответа. Он входил в дверь, которая тут же закрывалась за ним, оставляя снаружи Инлену с поводком, соединявшим их, правда, при этом он не мог отойти от двери и увидеть все, но это не имело особого значения. Самцы подходили к нему, радуясь новизне его появления в их уединенной и скучной жизни.

Однако Керрик был слишком юн, чтобы разговаривать с самцами о самках, и постепенно новизна его появления притупилась.

Многие самцы время от времени разговаривали с ним или задавали вопросы. Алипол подходил приветствовать его, когда бы он не появился. Всеми делами в канале руководила Икеменд, но ее власть заканчивалась перед дверью, а за ней царствовал Алипол. Он был прислан из Инегбана специально для этого ответственного места руководителя, и был гораздо старше всех остальных. Ко всему прочему, Алипол был художником, но об этом Керрик узнал спустя много времени. Это случилось в один из его визитов, когда Алипол не появился как обычно, и мальчик спросил о нем у кого-то другого.

Алипол как всегда занят своим искусством, – ответил тот и заторопился прочь. Керрик не понял этого выражения – большинство самцов знали язык даже хуже, чем фарги, – но уловил, что тот делает новые красивые вещи. В тот день Алипол не появился, поэтому Керрик высказал свое любопытство в следующий раз.

Искусство – это очень важное, может, даже самое Важное из того, что я знаю, – ответил Алипол. – Но глупые молодые самцы этого не знают, а жестокие самки даже не подозревают о его существовании.

Алипол и другие самцы всегда выражались о самках подобным образом, со смесью страха и уважения, чего Керрик никак не мог понять. Они и сами не могли объяснить этого, и вскоре он перестал спрашивать.

– Пожалуйста, расскажи мне, – сказал Керрик с любопытством и интересом, которое Алипол принял с явным подозрением.