Запад Эдема

— Я так же плохо чувствовала себя в джунглях вокруг города, как ты в джунглях языка. Очень немногие могут научиться языку, возможно, потому, что это действительно сложно и трудно. Думаю, что первый шаг в осознании существующей ситуации — предположение, что наш язык отражает нашу сущность

— Ну вот моя голова и заболела. Ты думаешь, что животные вроде этих могут понять то, чего не понимаю я? — Сталлан указала на существ, замерших у стены, на пустую тыкву из-под фруктов и кожуру, разбросанную по полу вокруг них.

— Я не собираюсь ничего усложнять и имела в виду только то, что история нашего языка соответствует нашему развитию в жизни. Когда мы были молодыми и только вышли в море, мы не умели говорить, но искали защиты у других членов нашей эфенбуру, вошедших в воду одновременно с нами. Простые движения рук и ног, изменение цвета кистей. По мере роста мы преображались все больше и больше, и когда вышли из моря, то добавили к умению издавать звуки кое-что еще, чему научились, становясь ийланами. Размышляя об этом, я задаюсь вопросом: как научить нашему языку этих существ, которые не прошли нашего цикла развития? Или все же они прошли через водный период?

— Мои знания по этому вопросу недостаточны, к тому же эти виды устозоу — новые для нас. Но я весьма сомневаюсь, что они жили в воде. Я добывала и выводила у себя некоторых из наиболее часто встречающихся видов, которые кишат в джунглях. У всех у них была одна общая черта — они все время теплые.

— Я заметила. Это довольно странно.

— Есть и другая не меньшая странность. Взгляни на этого самца. У него только один пенис, который он не может втягивать. Ни у одного из видов устозоу, которых я добывала, не было нормального двойного пениса. Кроме того, я изучала их метод спаривания и скажу, что он отвратителен.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что после оплодотворения яйца его носят самки Когда же рождаются детеныши, они носят их с собой и кормят из мягких органов, которые растут на их торсах. Ты можешь видеть их там, у маленькой самки.

— Это очень необычно. Значит, ты полагаешь, что молодежь остается на суше? И не поплавает хорошенько в море?

— Да, и эта черта характерна для всех устозоу, за которыми я наблюдала. Их жизненный цикл совершенно не похож на наш.

— Значит, ты признаешь важность наших наблюдений? Если они имеют язык, то изучают его не так, как это делаем мы.

Сталлан жестом выразила свое согласие.

— Теперь я признаю это и благодарю тебя за разъяснение. Но тут появляется более важный вопрос: если у них есть язык, как они обучаются ему?

— Это действительно самое важное, и я должна найти ответ. Но, честно говоря, у меня нет никаких идей на этот счет.

Энги взглянула на диких существ: лица их были перемазаны соком фруктов, которые они съели. Найдет ли она способ общения с ними?

— Сейчас оставь меня, Сталлан. Самец надежно связан, а самка не проявляет агрессивности. Если я буду одна, они станут смотреть только на меня, ни на что не отвлекаясь.

Сталлан долго думала, потом неохотно согласилась.

— Я сделаю, как ты просишь. Сейчас опасность невелика. Но я останусь снаружи, у двери, которую можно быстро открыть. Крикни, если что-то будет угрожать тебе.

— Хорошо, обещаю. А сейчас я должна начинать работу.

10

Устройство нового города — непростое дело. Особенно много сил понадобилось для исправления ошибок прежней Эйстаи, вовремя умершей Дисти, и дни Вайнти были заполнены от рассвета до заката. Погружаясь иногда в сон, она завидовала ночным лодкам и другим существам, которые могли двигаться ночью. Если бы она могла бодрствовать немного дольше каждый день, можно было бы успеть сделать гораздо больше. Это была безумная идея, преследовавшая ее каждую ночь перед тем, как она засыпала. Правда, эти мысли все-таки не мешали ей спать, потому что бороться со сном было для ийлан физически невозможно. Закрыв глаза, она засыпала и была настолько неподвижна при этом, что со стороны могла показаться мертвой. Однако этот сон был неглубок, и его без труда мог прервать какой-либо громкий звук. Несколько раз в течение ночи крики животных будили Вайнти. Ее глаза открывались, и на мгновение она прислушивалась. Если вокруг было тихо, она закрывала их и снова засыпала.

Только от серого света она пробуждалась окончательно. В это утро, так же как и во все прочие, она шагнула из теплой постели на пол, ткнула постель большим пальцем ноги. Когда та зашевелилась, она направилась туда, где бесчисленные стволы жилого дерева раздувались в тыквообразные утолщения, наполненные водой. Вайнти приложила губы к отверстию и сосала сладковатую воду до тех пор, пока не напилась. Ночью прошел дождь и сырой пол неприятно холодил ступни ног Вайнти, пока она пересекала открытое место, затем до самой амбесед над дорогой была крыша, и фарги выстраивались в ряд, по мере того как она шла.