Запах меда и жасмина

— Благодарю. Что я могу для Вас сделать?

— Освободи её! — хором ответили Лесная Царевна, её сын и пчёлы.

— Но…

Лесная Царевна сжала своей лапкой его руку:

— В тот день она помогла не тебе одному. Жасмин поделилась чудной мазью с моим умирающим малышом. Благодаря ей он сейчас со мной. Стоит ли говорить, что это значит для матери? Мы все расстроились, в том числе и эти негодницы, узнав о постигшем её несчастье. Я и мой малыш молились, чтобы ты поскорее пришел. Не теряй больше времени! Иди за ней и ничего не бойся!

***

Сокольничий не ожидал, что будет подходить к замку Леля безо всякого страха и трепета. Он крепко сжимал заветные лук и стрелу: неужели он и вправду сделан из ветвей дерева, подле которого расцветал папоротник? Он вспомнил историю, рассказанную Жасмин, про заколдованную деву, болото и отважного юношу, который предпочёл не верить себе, но всё же не смог пойти наперекор сердцу.

Это отвлекло его от новых навязчивых вопросов. Неужели рассказы пчёл и Лесной Царевны правдивы? Вдруг ему не удастся вызволить Жасмин?

Он успокаивал себя тем, что раз есть кой-какие параллели между их жизнью и древней легендой, и раз у славного Армана всё получилось, то у него и подавно. Но первый вопрос так и оставался без ответа. Как бы там ни было, он невольно, скрепя сердце, наконец-то, признался самому себе: он идёт за Жасмин не только из чувства благодарности и благородного товарищества.

После болезни, когда к нему в комнату частенько заглядывала сама госпожа Смерть, он разучился дрожать перед ней и перед будущим, которое частенько пугает именно по её вине. Сейчас же он, переживший три кораблекрушения, исхитрившийся в иные минуты преодолевать врождённые покорность и робость, вновь терялся перед неизвестностью.

На секунду молодой человек застыл перед воротами, скрывающими от всего мира сокровища Леля, а потом со всей силы, на какую был способен, распахнул их.

Вместо прекрасного сада замок окружала миниатюрная копия ада. Волны кипящей лавы разбивались о каменные стены. Огромные змеи невиданным образом ползали по её поверхности. На сгоревших деревьях выгибались скелеты невиданных чудовищ. Неожиданно, возле самого входа в замок, на поверхность вырвался огромный монстр, напоминающий смесь варана, крокодила, акулы и стервятника, превосходящий размером всех обитающих на Земле рептилий. Клацая зубами, он захватил своими лапами нескольких змей и начал их есть. Их туловища извивались в его пасти. Некотрые из них монстр кусал и с остервенением выплевывал на землю.

Сокольничий не мог отвести взгляда от этого пейзажа. Добраться до замка не было ни единого шанса, тем более что и не было даже самой маленькой тропинки. Он медлил, но вовсе не по той причине, по которой бросились наутёк все прочие герои. Сокольничий просто дождался, когда самый опасный монстр опять скроется в пучинах лавы и не будет загораживать парадный вход, и тотчас продолжил свой путь. Весь мокрый от напряжения, он гордо поднял голову вверх и посмотрел на башню. Сердце сжалось, и он сделал шаг вперед.

Стоило его ноге коснуться лавы, как она обратилась в сочную траву, змеи — в декоративные, тщательно подстриженные кустарники, деревья — в аккуратные топиарии, скелеты — в застывшую от изумления стражу, а на месте, где было главное чудовище, забил высокий фонтан.

Сокольничий рассмеялся: оказывается, никакой преграды в реальности не существовало, была лишь игра гордого и трусливого разума.

Теперь ничто не могло его остановить. Непоколебимый в своей правоте и уверенный в успехе он вошёл в замок.

Посреди огромного холла стоял перепуганный Лель. Губы его дрожали, он весь сжался:

— А сейчас я обращу тебя… — наперекор своему замыслу, не желая мириться с проигрышем, Лель выкрикнул, как всегда, корявое заклинание, которое не произвело никакого действия.

Сокольничий оказался ловчее. Он пустил стрелу, и она попала прямо в правое плечо хозяина замка. Тот взвизгнул, ибо кожа его начала осыпаться как пыль со старого барахла, на которое подул ветер, волосы выпали, а прекрасное тело ссохлось. Через несколько секунд вместо самого красивого мужчины на свете появился бьющийся в конвульсиях уродливый циклоп с кривыми конечностями.

Сокольничий кинулся в башню. Он перепрыгивал через ступени, поскальзывался, иногда еле-еле передвигался по стенке, затаив дыхание, и взошел на самый верх.

Он со всей силой дёрнул ручку единственной двери на себя. Она с легкостью поддалась. Однако вход преграждала прозрачная глыба льда.

Сквозь неё Сокольничий увидел, как Жасмин с изумлением на лице встала из-за прялки, как с её колен сползли метры алой нити, как в её глазах одновременно отразились испуг и яркое, огромное, как палящее Солнце, счастье.

Она нерешительно подошла к глыбе, отпрянула, а потом вновь приблизилась. Она молчала и словно прятала от него свой взгляд. Он не ожидал, что сам так сильно растеряется, и не знал, что же дальше делать.