ЗАПАХ СТЕКЛА

- Мне интересно, как святой отец свяжет теперь Гору Шленжу и все те псевдо-жизни, которыми все вы меня наделяете.

- Ты, сын мой, смеялся над тем, что я пользуюсь Библией в качестве учебника тактики. Так вот – я и вправду ею пользуюсь! И как раз там обнаружил я странное и таинственное предложение: "Человек тоже является телом"⁴⁰.

- Не понял?

- "Человек ТОЖЕ является телом". "Тоже"? Означает ли это, что телом на свете существует еще кое-что? Или, возможно, что-то?

- Вы не могли бы пояснить?

- Бог телом не является. То же самое относится к сатане, к ангелам. Демоны – тоже духи. Так кто же… - ксёндз на мгновение понизил голос. – Кто еще является телом?

Василевский откашлялся. Решил съязвить:

- Я?

- Если так, - священник не дал сбить себя с толку, кем тогда являешься ты, сын мой? Чем ты являешься?

К счастью, заблудившийся пьяница перебил этот более чем странный обмен словами. Он чуть ли не упал на двух монашек, бормоча под нос:

- Вы, курва… Суккки… Вы, бля…. Съебы…

В руке у него была бутылка. Пьяница разбил ее о ближайший ствол дерева, получив тем самым оружие, известное как "розочка", и он пошел в нападение, сопя:

- Ввы, ккур… щассс… вассс… зае….

- Уйди, брат мой, в мире, - спокойно ответила одна из сестер.

- Еб…куррр… я вассс…

- Уйди, брат мой.

Пьяница поднял разбитую бутылку, чтобы ударить. Монашка закатала рясу и врезала ему ногой прямо в лоб. Мужчина полетел назад и грохнклся спиной в траву. Вторая монашка склонилась над лежащим, держа в руках зажженный фонарик, которым пользуются отоларингологи.

- Эх! Теряешь форму, - обратилась она к своей напарнице. – Надпись с подошвы на лбу не отпечаталась.

- Как это не отпечаталась, - первая тоже склонилась над поверженным выпивохой. – Вот же она!

- Ээээ… В слове "Адидас" не хватает буквы "с".

- Божечки, Иисус мой сладкий! Придется больше тренироваться.

- Тихо, бабы! – перебил их беседу священник. Обе тут же приняли предыдущие позы, сложив руки и опустив головы. – Возвращаясь к нашей беседе, - повернул ксёндз голову. – Ну что же, мы выяснили мало чего. Правда, больших успехов я и не ожидал. Еще не время.

Священник поднялся с лавки. Василевский тоже встал.

- Приятно было познакомиться, сын мой. Но, уходя, я должен тебя предостеречь.

- Перед чем?

- По этому делу с тобой будет говорить еще кое-что. И тогда следи за каждым своим словом. Помни об этом!

- Кто?

Священник развел руками.

- Уже вскоре.

Он выполнил благословляющий жест, обернулся и направился дальше в темный парк. Какое-то время еще было слышно, как он "воспитывает" монашек:

- За этот удар немедленно мне исповедуешься. А злотый от пожилой дамы передадите в "Каритас"⁴¹. Если кто-либо из вас купит за эти деньги пачку жвачки, то в качестве покаяния назначу лежать крестом часов пять!

- Ой-ой… жвачку за злот? Отец-разведчик давно в киоске ничего не покупал.

- Естественно, - тут же добавила вторая. – Ведь сигареты отцу сестра-привратница украдкой на вокзале покупает. Переодевшись…

- Ага! Как один раз ее в джинсовом мини ее увидала, так у меня адидасы с ног свалились.

- Тихо, бабы!!!

Василевский только потряс головой. Он уже ничего не понимал. Так он псих? Ну, псих. Ведь всего этого на самом деле случиться не могло. Хотя, с другой стороны, шизофрения, пускай и такая странная, это тебе не миражи. Опять же, другие ведь тоже видели ксёндза и его спутниц. Хотя бы этот вот пьянчужка, что валялся в траве и громко храпел, с отпечатанной на лбу надписью "Адида…". Нет, нет! Все это невозможно. Все это просто не имело права случиться. Он направился в сторону Песчаного моста, вытащил из кармана телефон и быстро набрал номер.

- Блиииииии… - раздалось из трубки. – Старик, ты знаешь, который час?

- Здзисек! Я уже полностью съезжаю с катушек!

- Нет, старик, с ума ты не сходишь. Опять же, тебе повезло, что сотовый еще был включен. Ни с каким другим психом в такое время я бы не связывался.

- Так ты сам признаешься, что я псих?

- Сваливай! Приходи в четверг или договоримся завтра попить пива.

- Ты понимаешь, я уже совершенно расклеился. Вижу всяких…

- Я тебя знаю. Вскоре все выяснится.

- Здзисек…

- Отключаюсь и иду дрыхнуть. Пока.

Василевский закрыл панель своей "моторолы". Он никак не мог решиться. Войдя на мост, он забросил телефон в реку. "Все выяснится"? Господи! Само? Он уже всего этого выдержать не мог. Зашел в гостиницу на малюсеньком островке между мостами, у мельницы. В баре под названием "Мельничная корчма" бахнул два по пятьдесят джина. Заплатил. Перешел по узенькой кладке, названия которой не помнил. Он вообще ничего не помнил, названий всех тех окружающих рек, каналов, мостов, заливов и шлюзов. Не помнил ничего из собственной пересранной жизни. Все ему осточертело.