Читаем Запас прочности полностью

В центральном посту Ляшенко и Игнатов потрошат и прозванивают цепи питания и обмоток гирокомпаса. С обоих пот ручьями, хотя в отсеке всего 18 градусов тепла.

— Стоп! Нет контакта… Еще раз давай. Ура! Вот где обрыв! — обрадованно закричал Ляшенко. Игнатов смущенно трет лоб:

— И как я раньше не сообразил, что все дело в катушке нижнего дутья…

Но найти повреждение — полдела. Надо еще суметь устранить его, отрегулировать и пустить в ход сложнейший механизм. Возни с гирокомпасом было много. А пока Хрусталев белкой бегает вверх и вниз по трапу.

— Ты что мечешься? — спрашиваю его.

— Занимаюсь мореходной астрономией.

В свое время всех нас учили определять страны света — главные точки горизонта — с помощью компаса, по солнцу, луне, звездам. Сейчас компаса у нас нет. Ночью солнце не светит. Луна сегодня не показывается. Остаются звезды. К счастью, небо чистое. Хрусталев уцепился за Полярную звезду. Выбрав место на мостике, он совмещает звезду со стойкой антенны и подолгу замирает, подавая команды рулевому. Руль в надежных руках Александра Оленина. Когда Хрусталев сбегает в центральный пост к штурманскому столику, чтобы рассчитать время поворота на новый курс среди минных полей, его место занимает Сергей Прокофьевич. Поднимаясь на мостик с докладом, я вижу командира, замершего подобно изваянию у борта ограждения рубки. Поза у него неудобная, ему приходится откидываться за борт, чтобы видеть звезду под определенным углом. И я, чтобы не мешать ему, комкаю доклад и поскорее спускаюсь вниз.

В центральном посту появляется лекпом Шкурко, спрашивает меня:

— Можно подняться на мостик?

— Зачем?

— Спросить разрешения варить обед.

— Знаете, сейчас, пожалуй, никому нет дела до обеда. Но вы, доктор, правильно делаете, что заботитесь о нас. Беру всю ответственность на себя. Варите обед обязательно. И повкуснее. Над меню подумайте вместе с коком Шинкаренко и завпровизионкой Сенокосом. Прошу только не мешать нам в этой чертовой тесноте, не дай бог винтик затеряется, мы вас живьем съедим!

Игнатов и Ляшенко собрали гирокомпас. Осталось залить его специальной смесью. Приготовили спирт, глицерин и другие компоненты для раствора. Но в чем размешать их? Пускать на это дело камбузную посуду нельзя.

— А что, если взять плафон из кают-компании? — предлагает Ляшенко.

Через минуту приносят объемистую хрустальную чашу. Мне приходится держать ее в руках, пока Ляшенко и Игнатов составляют и размешивают стеклянной палочкой раствор. Я на всякий случай приглядываю место, куда пристроить эту кухню, если поступит команда «Срочное погружение». Конечно, можно бы вызвать матроса и заставить его держать плафон. Но это значит терять драгоценное время. И я терпеливо нянчу в руках хрупкую посудину, а сам поглядываю в просвет рубочного люка. Небо светлеет, все труднее различать на нем звезды. А главное — с рассветом возрастает опасность, что враг обнаружит нас. Надо спешить. Раствор готов. Со всеми предосторожностями Игнатов заливает его в прибор. Пущен ток. Снова послышалось тихое жужжание, к которому мы так привыкли в центральном посту за время похода. Через несколько минут Игнатов доложил:

— Гирокомпас вошел в меридиан.

Ревун срочного погружения звучит для нас музыкой. Кончилась «мореходная астрономия» среди минных полей. Теперь снова можем уверенно плыть и над водой, и под водой.

В четыре утра сели обедать. Настроение чудесное. Делимся впечатлениями трудной ночи. Оказалось, ориентируясь по звезде, мы промчались почти сотню миль. И ни разу не залезли на минное поле. Волшебник наш штурман! Теперь, уже в спокойной обстановке, перебираем различные способы ориентации на местности. Один вспоминает, что северная сторона камней обрастает мхом. Другой уверяет, что самый лучший компас — одиноко растущее дерево: с южной стороны оно всегда гуще покрыто листвой. Кто-то предлагает определять юг по кольцевым слоям на пнях. Но все эти приметы не для моря. А в море без компаса — дело гиблое… На рассвете вахтенный офицер Новиков увидел в перископ седловину острова Гогланд. Командир взял пеленги, штурман нанес их на карту и с гордостью объявил, что невязка равна всего трем милям. Лисин с улыбкой признался:

— Никогда не думал, что антенная стойка может служить таким точным астрономическим инструментом. Семь часов носиться переменными курсами, пользуясь только этим инструментом, и не допустить сколько-нибудь существенной ошибки… Расскажешь об этом друзьям — не поверят!

Командир объявил порядок дальнейшего плавания. Идти будем только по счислению, ни разу не поднимая перископ. В отсеках — самый строгий режим: никакого шума.

— Ползти ужом!

Все мы понимаем: здесь вражеские корабли на каждом шагу. Нужна сугубая скрытность и осторожность.

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные мемуары

На ратных дорогах
На ратных дорогах

Без малого три тысячи дней провел Василий Леонтьевич Абрамов на фронтах. Он участвовал в трех войнах — империалистической, гражданской и Великой Отечественной. Его воспоминания — правдивый рассказ о виденном и пережитом. Значительная часть книги посвящена рассказам о малоизвестных событиях 1941–1943 годов. В начале Великой Отечественной войны командир 184-й дивизии В. Л. Абрамов принимал участие в боях за Крым, а потом по горным дорогам пробивался в Севастополь. С интересом читаются рассказы о встречах с фашистскими егерями на Кавказе, в частности о бое за Марухский перевал. Последние главы переносят читателя на Воронежский фронт. Там автор, командир корпуса, участвует в Курской битве. Свои воспоминания он доводит до дней выхода советских войск на правый берег Днепра.

Василий Леонтьевич Абрамов

Биографии и Мемуары / Документальное
Крылатые танки
Крылатые танки

Наши воины горделиво называли самолёт Ил-2 «крылатым танком». Враги, испытывавшие ужас при появлении советских штурмовиков, окрестили их «чёрной смертью». Вот на этих грозных машинах и сражались с немецко-фашистскими захватчиками авиаторы 335-й Витебской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова 2-й степени штурмовой авиационной дивизии. Об их ярких подвигах рассказывает в своих воспоминаниях командир прославленного соединения генерал-лейтенант авиации С. С. Александров. Воскрешая суровые будни минувшей войны, показывая истоки массового героизма лётчиков, воздушных стрелков, инженеров, техников и младших авиаспециалистов, автор всюду на первый план выдвигает патриотизм советских людей, их беззаветную верность Родине, Коммунистической партии. Его книга рассчитана на широкий круг читателей; особый интерес представляет она для молодёжи.// Лит. запись Ю. П. Грачёва.

Сергей Сергеевич Александров

Биографии и Мемуары / Проза / Проза о войне / Военная проза / Документальное

Похожие книги

Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй
Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Труд А. Свечина представлен в двух томах. Первый из них охватывает период с древнейших времен до 1815 года, второй посвящен 1815–1920 годам. Настоящий труд представляет существенную переработку «Истории Военного Искусства». Требования изучения стратегии заставили дать очерк нескольких новых кампаний, подчеркивающих различные стратегические идеи. Особенно крупные изменения в этом отношении имеют место во втором томе труда, посвященном новейшей эволюции военного искусства. Настоящее исследование не ограничено рубежом войны 1870 года, а доведено до 1920 г.Работа рассматривает полководческое искусство классиков и средневековья, а также затрагивает вопросы истории военного искусства в России.

Александр Андреевич Свечин

Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Операция "Раскол"
Операция "Раскол"

Стюарт Стивен – известныйанглийский журналист, глубоко изучивший деятельность дипломатической службы и политической разведки. Книга «Операция «Раскол» (в подлиннике – «Операция «Расщепляющий фактор») написана в середине 70-х годов. Она посвящена одной из крупнейших операций ЦРУ, проведенной в 1947- 1949 гг. по замыслу и под руководством Аллена Даллеса. Осуществление этой операции вызвало волну кровавых репрессий в странах Восточной Европы. В результате жертвами операции «Раскол» стали такие известные деятели, как Рудольф Сланский (Чехословакия), Ласло Райк (Венгрия), Трайчо Костов (Болгария) и многие другие, Основанная на конкретных исторических фактах, эта книга, по словам автора, воссоздает картину крупнейшей операции ЦРУ периода холодной войны.

Стюарт Стивен

Детективы / Биографии и Мемуары / Военная история / История / Политика / Cпецслужбы