Запас прочности

Обгоняя лодки, проскользнул морской охотник. На нем — руководитель операции начальник штаба бригады капитан 1 ранга Л. А. Курников. Вижу, как поблескивает в его руках мегафон. Вот он поднес его к губам и что-то сказал. Сразу же двинулись четыре дымзавесчика и дала ход одна канлодка. Высоко в небе над нами пролетели два самолета У-2. В темноте их не видно, слышен только шум моторов.

— А они зачем? — недоуменно спрашиваю у Юркевича, который уже не первый раз обеспечивает проводку наших лодок. Мичман посмеивается:

— Скоро сами увидите.

Канонерские лодки, выйдя из Морского канала, открыли огонь по берегу. Противник молчит.

— Приготовиться головной! — сквозь гром канонады доносится команда Курникова.

Одна из подводных лодок вырывается вперед. Как только она оставила за собой ворота Морского канала, на берегу вспыхнул прожектор и своим лучом осветил подводную лодку. Тотчас в небе заструились разноцветные трассы пулеметных очередей с самолетов. Прожектор погас, но четыре орудия с берега открыли огонь. Вскоре снова по воде запрыгал голубой луч. И этот прожектор был быстро погашен свинцовыми струями с У-2. «Кукурузники» так и висели над противником. На наших глазах они погасили третий прожектор. Враг больше и не пытался зажигать их. Стал стрелять осветительными снарядами. После очередного залпа над заливом зажглись «люстры» — яркие огни, медленно спускавшиеся на парашютиках. Стало совсем светло. Но головная подводная лодка уже нырнула в густую дымзавесу, поставленную катерами. Вслед за ней ринулись туда и остальные лодки.

Курников выпускал их с разными интервалами. Противник, несомненно, засекал их, но они двигались так быстро, что фашистские артиллеристы не успевали пристреляться.

Канонада все еще гремит. Но враг уже ничего не может поделать. Очередная операция прорыва лодок из Ленинграда удалась. Когда залпы стихли, в темноте послышался шум двигателей. До меня долетает усиленный мегафоном голос Курникова:

— Товарищ Корж, можете следовать на «Коммуну».

Мы с Юркевичем с облегчением вздыхаем. Значит, все подводные лодки без повреждений проскочили опасную зону. Можно отдыхать.

* * *

Через несколько дней дивизионный механик Рамазанов сказал мне:

— Завтра с утра отправишься на «С-13», примешь задачу номер два у Думбровского.

— У Думбровского? Да он сам может у меня задачи принимать, — ответил я, регулируя тормоз у велосипеда (это наша персональная машина, которой мы по очереди пользуемся, объезжая лодки).

— Виктор, не придирайся к словам. Ты же прекрасно знаешь, что принимать задачу будешь не у Думбровского, а у его матросов и старшин. И будь придирчивее.

Еду на «С-13», провожу тренировки. Матросы работают здорово. Чувствуется, что на корабле отличный инженер-механик. Только вернулся на плавбазу, Рамазанов дает новое задание:

— На «С-12» не продувается главный балласт. Помоги Гагарину.

Я уже бывал на «С-12». Действительно, неладно там с невозвратным газовым клапаном. Когда дизель пускается на продувание балласта, в отсек врываются черные клубы дыма.

— Надо бы перебрать клапанное устройство, но на это потребуется несколько дней…

— Столько времени никто не даст. Лодка с часу на час должна получить «добро» на выход. Иди и подумай, что можно сделать.

Сажусь на «персональную машину», еду на «С-12». Выводим лодку в «Охтенское море», погружаемся, всплываем. Каждый раз при продувании балласта, когда дизель работает в качестве компрессора, пятый отсек заполняется едким дымом. Но дизеля работают как часы. Записываю в журнал, что небольшая неисправность клапана не помешает в походе.

Старший инженер-лейтенант Я. И. Гагарин недовольно ворчит:

— Если бы вам самому довелось идти на этом корабле, вы бы так не писали.

— Напрасно так думаете. Уверяю вас, с такими клапанами жить можно. Вы согласны со мной? — спрашиваю командира группы движения Виктора Сорокина — плечистого розовощекого юношу. Тот пожимает плечами. Вижу, что и со мной он согласен, и не хочет перечить своему начальнику. Говорит мне шутливо:

— Пошли бы с нами в поход, Виктор Емельянович, там вы нас уж поучили бы уму-разуму.

— С удовольствием, — отшучиваюсь я. — Я уже отдохнул, да и надоело вот так бродить с корабля на корабль…

У нас новый командир бригады — капитан 1 ранга А. М. Стеценко. Раньше мы с ним не были знакомы, и я удивился, когда он, встретив меня, сразу пригласил к себе. Разговор был очень кратким.

— Товарищ Корж, я знаю, что вы только что вернулись из очень трудного похода и заслуживаете отдыха. Но обстоятельства складываются так, что я вынужден просить вас снова отправиться в плавание.

От изумления я не сразу нашел слова. Потом ответил:

— Я готов. На какой лодке?

— На «С-12».

Вот тебе и на!..

— Но там же есть командир боевой части пять…

— Старший инженер-лейтенант Гагарин тяжело болен. Он скрывал, что у него туберкулез. Тихон Алексеевич Кузьмин, наш флагманский врач, все выяснил и категорически запретил посылать его в море.

Теперь стало понятно, почему Гагарин в последнее время стал таким мрачным и раздражительным. Жалко парня!

— Когда лодка выходит в море?