Запечатанное письмо

— Но он пренебрегал не только этими интересами. Последний отпрыск этого брака, их младшая дочь, родилась в 1853 году; и приблизительно через четыре года, когда у ответчицы кончилось терпение, а сердце ее было разбито, она наконец с достоинством потребовала себе отдельную комнату. — Он выдержал многозначительную паузу, чтобы аудитория прониклась важностью момента. — Поскольку истец, как нам было сказано, время от времени заходил в комнату своей жены — дверь ее не запиралась, — можно сделать вывод, что именно по его согласию или даже по его желанию супружеские отношения ни разу не возобновлялись в течение последующих семи лет. Вряд ли нужно напоминать вам, джентльмены, что дело супруга, а не супруги требовать исполнения супружеского долга.

Фидо следила за выражением лиц присяжных: кто-то самодовольно усмехался, кто-то был явно смущен.

— Чтобы более ярко осветить этот деликатный предмет, я вызываю капитана королевского флота Стрикленда.

Стрикленд оказался очень застенчивым рыжим военным моряком, бывшим на Мальте в подчинении у Гарри.

— Не жаловалась ли вам с горечью ответчица, что муж не посещает ее по ночам? — спросил Хокинс.

— Да, было дело.

— Хорошо. А истец когда-либо спрашивал, сколько у вас детей?

Мрачный кивок.

— Я сказал, двое.

— А что он сказал на это?

— Он сказал: «Этого вполне достаточно. Послушайтесь моего совета и больше детей не заводите».

По залу пронеслись неодобрительные шепотки.

— Как вы думаете, он говорил просто о воздержании, — многозначительно и мрачно уточнил Хокинс, — или, прошу у суда прощения, об использовании специальных средств для предотвращения зачатия?

— Точно не скажу, что я тогда подумал, — почесывая висок, пробормотал Стрикленд.

— Истец выражал сожаление по поводу того, что у него всего двое детей?

— Нет-нет, скорее гордость.

— Гордость!

Боувилу, который что-то шептал Гарри, предложили задать свидетелю вопросы, но он отказался.

Внезапно Фидо пришло в голову, что Кодрингтоны являются, вернее, были очень современными супругами. В каком-то смысле даже прогрессивными (хотя в остальном напоминали ушедшего в поход крестоносца и его распутную хозяйку). Осознанное ограничение рождения детей, разные друзья, нежелание двух уникальных личностей слиться в одну — разве не к этому идеалу призывают Фидо и ее подруги с Лэнгхэм-Плейс, когда обсуждают «новые отношения между полами»?

Ей стало не по себе от этого сравнения. Женщины, подобные Хелен, подрывают доверие общества к самой идее о женской независимости. Неужели все сводится к одному — к торопливому совокуплению на чужом диване?

Тем временем Стрикленд уступил место коротенькому живому человечку — военно-морскому врачу Пикторну.

Хокинс задал ему вопрос:

— Они ссорились по вопросам воспитания детей?

— Да, — признал Пикторн, — особенно в связи с вмешательством миссис Уотсон в их воспитание. Она — миссис Кодрингтон — говорила мне, что адмирал грозил отправить детей в Англию, чтобы они жили в доме его сестры, леди Боуршир.

Адвокат в удивлении вскинул брови и сокрушенно покачал головой.

— Теперь коснемся вопроса спален. Что сказала вам однажды в 1862 году миссис Кодрингтон?

— Что, когда она хотела войти в комнату адмирала, он выставил ее за дверь, причинив ей боль.

— Причинив ей боль, — повторил адвокат, глядя на жюри. — Вы разговаривали с адмиралом относительно этого случая?

— Я счел это своим долгом, поскольку был врачом леди. Но он отрицал, что был хотя бы отчасти груб с ней.

— Опираясь на ваш опыт, доктор Пикторн, объясните нам, какие последствия может вызвать у женщины тот факт, что ее лишают естественного удовлетворения?

— Вы имеете в виду…

— Супружеские потребности.

— Это зависит от темперамента женщины, — серьезно произнес доктор. — Если она холодная и пассивная, то, скорее всего, никаких особенных последствий это не вызовет. Но если она горячего темперамента, то будет страдать от напряжения, плохого сна, нарушения пищеварения и эмоционального расстройства.

— А как бы вы охарактеризовали темперамент ответчицы?

— Как очень горячий.

«Он хочет ее», — поняла Фидо. Этот маленький врач жаждет ее, но говорит себе, что просто по-доброму к ней относится. Такое впечатление, что Хелен возбуждает желание у каждого встречного, и грустная ирония состоит в том, что Гарри, когда-то сам страстно ее желавший, не видел этого, не понимал.

— Следовательно, если человек на протяжении многих лет лишает жену ее прав на физическую близость, — уточнил Хокинс, — можно ли считать этого человека невиновным в том случае, если природная жажда страсти захлестнет ее и подтолкнет искать освобождения где-то в другом месте?

— Ни в коем случае!

Боувил шепотом посоветовался со своим клиентом и вдруг вскочил.