Записки белого офицера

Картина была поразительная. Между лесом и деревней было приблизительно около двух верст; появление наших эскадронов, выходивших из леса, разворачивавшихся и на галопе шедших на деревню, привело в панику всю бригаду, которая почти не сопротивляясь отошла, но заметив незначительность нашего отряда, перешла в контратаку. У нас в распоряжении было пять эскадронов: один охранял тыл, два были посланы влево, один вправо с моим орудием, а один оставался на месте и при нем другое орудие. На них как раз повел атаку целый полк красных. Орудие наше стреляло на расстоянии полуверсты, а эскадрон перешел в атаку и сбил большевиков. В это время мое орудие с эскадроном подходило к большой почтовой дороге (шляху) Нежин—Чернигов, по которой двигалось около дивизиона кавалерии. Не будучи уверены, что это красные и предполагая, что это может оставленный заслоном эскадрон, продвинувшийся вследствие отступления большевиков, мы не стреляли, а послали разъезд для выяснения. Расстояние, нас отделявшее от остановившейся кавалерии, было меньше версты. Они тоже выслали разъезд, и мы с напряжением ожидали их сближения. Вдруг раздались выстрелы, и разъезды понеслись в разные стороны. Моментально я открыл огонь, а эскадрон пошел в атаку – большевики обратились в бегство, на них всегда действовала смелость нашей кавалерии, не считавшейся с числом противника и всегда первой атаковавшей.

В самый разгар моей стрельбы вдруг чувствую, взводный хватает меня за руку. Повернувшись, увидел двух червонных казаков в огромных черных папахах, в черных же черкесках с красными башлыками, стоявших совсем рядом со мной и с ужасом глядевших на мои погоны. Несколько солдат по моему приказанию моментально вскочили на коней, но красные, оправившиеся от своего испуга, уже скакали прочь, но им не удалось уйти – оба были взяты в плен и так как добровольно не сдавались – расстреляны. Забавная история, характеризующая весь этот бой, где разобраться в обстановке было очень трудно. Большевики не были разбиты, но отступили.

В этот день мы понесли довольно большие потери, раненых пришлось везти с собой, так как связи с Нежином не имели. Мы переночевали в деревне N, а на утро пошли на деревню Слободка в 18 верстах от Чернигова. Весь этот день прошел в боях; большевики подвели подкрепление – еще около двух полков пехоты из Чернигова с тяжелой артиллерией. У нас запас патронов и снарядов, взятых с собой, подходил к концу. Были минуты весьма неприятные, два раза за этот день мы на руках оттягивали орудия, т. к. подвезти передки было невозможно из-за сильнейшего обстрела. К вечеру командир полка полковник Тапрон де-ля-Ре решил отойти к Нежину пополниться патронами и снарядами, сдать раненых и снова начать наступление. Переночевали мы снова в N, а на следующий день пришли в деревню Веркиевку в 10 верстах севернее Нежина, где и остановились, и там ожидали подхода артиллерийского транспорта.

Я вместе с полковником бароном Фитингофом поехал в Нежин повидать командира батареи, бывшего при первом взводе. Узнали следующее: на второй день занятия Нежина большевики – бригада червонных казаков – под командованием бывшего полковника Генерального штаба Крапивянского ворвалась в город и только благодаря своей нерешительности не захватила весь гарнизон. Нашему взводу, стоявшему на окраине города, пришлось пробивать себе дорогу, чтобы не попасть в плен. Все местные евреи стреляли в нас из окон домов, причиняя нам крупные потери. Части собрались около вокзала, откуда перешли в контратаку и к вечеру очистили город. Начался страшный еврейский погром, продолжавшийся около трех дней. Во время набега красных повозка со всеми офицерскими вещами, которую не успели вовремя запрячь и увезти, попалась большевикам, разграбивших ее дочиста.

В Нежине были захвачены артиллерийские мастерские и большие склады артиллерийского имущества, что было очень кстати для нас, т. к. наша амуниция и некоторые части орудий сильно истрепались и требовали починки и замены. По этой причине первый взвод, успевший отремонтироваться, заменил нас в Веркиевке, а мы перешли в Нежин, где усиленно занялись приведением в порядок материальной части.

Всего лишь неделю пришлось нам простоять спокойно, т. к. в это время большевики отбили у нас Бахмач. Кирасирский полк с нашим взводом был вызван в подкрепление. Мы погрузились в эшелоны, не доезжая одной станции до Бахмача выгрузились и заняли деревню (не помню ее названия) севернее железной дороги. В 10 верстах южнее нас стояли 2-й Гвардейский и 3-й Конный полки и наша 2-я батарея. Дня через четыре после нашего прибытия они перешли в наступление, снова заняли Бахмач и продвинулись до Батурина. Мы же прямо пошли на станцию Дочь линии Бахмач—Гомель и, разбив красных около этой станции, повернули на город Борозну, и снова подошли к станции Бритоны, где основательно окопался противник. Целый день безрезультатного боя под проливным дождем с холодным ветром.