Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928

Рано утром мы в Нише. Опять пересадка, опять поезда не совпадают, и ближайший на Белград идет только вечером. Неужели опять в гостиницу? С разрешения хозяина буфета складываем наш багаж в уголке, пьем кофе и отправляемся осматривать город. Идти довольно далеко. В конце города протекает небольшая речка, и по берегу разбит садик. Встречается много русских, и все разговоры вертятся около недостатков и нужды, которую испытывают русские беженцы.

Неужели и здесь нам суждена нищета, в этой стране, которая казалась нам обетованной?

Город ничего интересного не представляет и напоминает наши губернские захолустные города. Возвращаемся на вокзал и вечером двигаемся на Белград. Порядки здесь удивительные: подают вагон третьего класса, грязный, с деревянными скамейками, но на дверях написано: «I класс». Вагон совершенно пустой, тогда как во втором классе с мягкими диванами нет места.

Ну, так и быть, сядем в этот, так называемый первый класс. Усаживаемся. Не тут-то было: кондуктор просит нас перейти во второй класс, ибо эти руины неприкосновенны. Примащиваемся. Теснота. Пассажиры никакого внимания не оказывают, хотя бы ради ребенка; наоборот, относятся свысока и с насмешкой, очевидно, русские уже успели надоесть.

Местность, которую проезжаем, гористая, красивая, много туннелей, мосты – самые головокружительные. Под утро мы в Белграде.

Первое, с чем мы здесь познакомились, – жандармы: «Ваши паспорта!» Паспорта наши отобрали еще дорогой до Белграда. Теперь идем их выручать, ибо без паспорта нельзя дальше двинуться. Встречает нас русский офицер, прикомандированный специально в помощь русским беженцам-путешественникам. Записывает фамилии и через десять минут возвращается.

– Ваших паспортов нет!

– Как нет? Где же они?

– Вероятно, в Индии!

–?!

Впоследствии оказалось, что это станция носит такое название.

– Но мне надо сейчас же ехать дальше, в Старый Бечей, как же я поеду?

– Не знаю, обратитесь к военному агенту в Белграде.

Как неприятно после тяжелой бессонной ночи таскаться по жаре в незнакомом городе и по незнакомым учреждениям, не зная языка.

Военный агент очень любезен, тотчас дает листок «Объява», заменяющий паспорт. Однако с этой объявой ехать нельзя, а надо идти в Управу града для подписи.

Где эта Стара управа града? На королевском рынке, а этот рынок на противоположном конце города. Вскакиваю на первый трамвай и еду наудачу.

У дверей этой Старой управы – целый хвост ожидающих с такими же объявами. Наконец, и моя очередь. Сербский чиновник сердито просматривает мою бумажку и сердито ее подписывает.

Время далеко за полдень. Надо спешить на вокзал накормить своих. Усталый и измученный, возвращаюсь. Иду мимо комнаты, где выдавались паспорта. Дай-ка зайду. Русского офицера уже нет, одни сербские чиновники. Прошу их посмотреть, нет ли моего паспорта?

– Вот он, получите!

Боже мой, зачем же я мучился все утро с какой-то объявой и в чем же выразилась «помощь» русского офицера?

Попасть из Белграда в Старый Бечей – целая история. Начать с того, что никто не знает, где этот Старый Бечей, и каждый советует свое на непонятном языке. Кассирша безмолвствует. Что тут будешь делать? Говорят, что поезд идет в пять часов вечера, но с пересадкой в Новом Саду. Без пересадки поезд уже ушел, пока мы тщетно узнавали о поездах и каждый советовал свое.

Хочу использовать эти несколько часов, чтобы повидать и поблагодарить за получение визы Челнокова и Богданова. Челноков живет совсем близко, но его нет в Белграде. Иду разыскивать Богданова в незнакомом городе. Он очень приветлив и уверяет, что я во всяком случае найду заработок в Сербии, да и Земский союз выдаст мне ссуду на сельское хозяйство и на виноградники. Словом, окрыляет меня надеждой. У него же живет брат его, бывший саратовский прокурор, который ждет назначения на должность какого-то помощника комиссара и сомневается, брать ли ему это место?

Отправляемся в дальний путь бодрыми и уверенными в будущем. Часа через три – Новый Сад. Опять пересадка. Опять ночевка. Опять гостиница. Это в трех часах пути от Бечея. По дороге в гостиницу нас перехватывают какие-то старухи и уверяют, что у них прекрасно переночевать: чисто, спокойно, не то что в гостинице, и очень близко. Соблазняемся их уговорами и попадаем в какие-то хибарки, причем тут же в одной комнате спит и сын хозяйки. Мы протестуем, хозяйка злится. Сколько же стоит: 20 динаров, и требует плату вперед. Даю ей сто динаров, у нее нет сдачи и идти менять не желает. Я усталый, с дороги, тащусь сам. Возвращаюсь, а на дворе целая свара: хозяйки перегрызлись, у кого мы будем ночевать. Наконец нас уступают каким-то «сиротам», которые ведут себя нахально, совсем не по-сиротски: не дозволяют нам закрыть дверь, чтобы мы чего не украли; тушат у меня перед самым носом свечу, чтобы много не горела, и т. д. Утром будят нас в семь часов и требуют тотчас освободить «собу» (комнату), тогда как поезд наш идет в полдень. Из-за чего связались мы с этими фуриями, а не остановились в гостинице?