Записки доктора (1926 – 1929)

«Уж больно муж-то меня беспокоит: скажи ты, как есть каждый день пьяный, уж такой гигалист, что не приведи ты, Господи! Семья десять человек, дочки взрослые, замужние… А он придёт пьяный, с кулаками лезет и оскорбляет-то как, – уж про слова-то скверные не говорю! – а вот уж до чего дошёл: чужими мужиками попрекает!.. Так вот и живу. Только для народу – жена и муж. Всё и терплю полсотни годов: сраму-то не хочется, не под года уж… Из сил выбилась: хоть к дочкам уходи из своего-то дома!»

«В голове-то, как тройка едет, – уж до чего звонит, до чего шумит! А моча-то до чего ядуча: как попадёт на тело, так всё и изъест! Не оттого ли, что принёс мне этта муженёк колбаски: ну и съела я два кружочка? А ведь теперь пост-то больно великий!?..»

Беременная женщина, 8 месяцев, пришла с жалобой на боли в животе. На улице парень ударил её носком сапога в живот.

«Только что вышла замуж. Один только месяц и пожили. А он возьми да и убеги! Сама виновата: не послушала людей – уж ражженя так ражженя и есть!»[62].

Фамилия: Хамеева.

30. III

«Уж больно вы лекарство-то хорошее дали: ребята прямо одолели, только и пристают – мамка, дай твоего лекарствица! Так всё и выпили, сама только попробовала!»

«Ухо заложило, а боюсь к ушному-то идти: уж больно он гордый!»

«Прости ты меня, сладкой ты мой, живитель ты наш!»

3. IV

«Прямо крест Господь послал: за стеной семеро ребят братниных, а в нашей комнате с мужем – два деда, мой и мужнин. Одному – 74 года, другому – 86. Один – слепой, а другой – всё ворует. Теперь ещё дочка приехала из Москвы, курсы стенографии кончила, а места всё нет и нет. Так и убежала бы из дома, да бежать-то некуда!»

«Уж вы у меня оплаканы. Сказали, что вы умерли. Куды, думаю, идти теперь, что буду делать без моего покровителя!»

5. IV

«Научили люди пить щёлок от кашля… А я и послушала сдуру-то: посмотри-ко, што в роту-то у меня сделалось?»

Девочка 12 лет «испугалась», когда увидала, как на беседе ударили брата ножом в живот. С тех пор всё страдает «животом» и всё худеет.

«Пришёл мой муж в ГПУ[63] и говорит: “Разрешите мне надеть шапку на т. Ленина, нехорошо – головка голая, на неё птицы садятся и гадят!” Посмеялись: “Надевай, если сумеешь!..” Подошёл он к памятнику да и давай ругаться: “Разрешили надеть шапку, а лестницы не дают!” Ну и забрали его в милицию».

7. IV

Старик и старушка. Пришли полечиться. Большое горе у них. Внучка – любимая, единственная – имела «почётника»[64]. Шли с беседы, завёл её «почётник» в сарай и там изнасиловал. Хотела удавиться. Вынули из петли. Подала было в суд, а потом взяла обратно своё заявление: «Всё равно, – говорит, – мне нужно или замуж за него выходить, или петлю надевать: всё равно я человек конченый!» «И девка-то такая смиренница да скромница. А ему только этого и нужно было, ни за что бы она не пошла за него по-добровольному – не нравился он ей. Да и как нравиться: самый отъявленный хулиган во всей округе. Теперь записались: уж какая это будет жизнь – одному Богу известно!»

12. IV

«Муж говорит: “У тебя природная чахотка, какой-то третьей стати!” Правда ли, нет ли, а мне обидно: была я здоровая и сама пришла к нему, к больному».

«Какой-то праздник, говорят. Свержение чего-то. Уж будет бы: досвергались досыта, никакого житья нет!»

Фамилия: Окова.

Пять лет живут муж с женой. Жене очень хочется иметь детей. Муж не позволяет: если забеременеешь, разведусь, говорит.

19. IV

«Сколько берёте за приём? Сколько могу?! Потому и спрашиваю, что не вышло бы какого недоразумения… Вот так же недавно пришёл к одному доктору и тоже спросил его, сколько стоить будет. А он говорит: “Раздевайся, там видно будет!” Послушал, рецепт написал. Вынул я рубль и спрашиваю: “Довольно будет?” – “Нет, – говорит, – давай два!” Што ты будешь делать: вынул всю мелочь из кармана и набрал только 1 р. 70 к., не хватает трёх гривенников. Рассердился он на меня, накричал и велел оставить “пинжак”: “Принеси, – говорит, – остальное, тогда и пинжак получишь!” Так без пинжака и ушёл».

«Уж я вам всё по правде скажу: муж у меня очень ревнивый и злой. Было это в гостях. Кавалер один и возьми меня под ручку, а муж подошёл да и ударил меня по шее».

20. IV

«На какие средства живу? На свои труды “кровяные”!»

Семейная женщина. Живут вчетвером в одной комнате: муж и взрослые дочь с сыном. Страдает застарелою женскою болезнью. Лечиться не может: стыдно это делать на глазах у всех.

25. IV

«Дочь моя в совпартшколе[65]. Уж и не молоденькая – за тридцать будет, а в Бога не верит. Велела снять все иконы. Уж сколько я расстраивалась из-за этого, сколько слёз пролила! Ничего не поделаешь – уж, видно, так Богу угодно! Убрала одну маленькую иконку в комод. Ночью выну её оттуда, помолюсь, поплачу и опять уберу».

28. IV