Записки экспедитора Тайной канцелярии. К берегам Новой Англии

Открылись двери, и на палубу, к удивлению команды, вышел Бен. Клинок, приставленный Плаховым к его горлу, не оставлял пирату ни малейшей возможности оказать сопротивление. Вангувер с двумя пистолями нес оборону сзади. Егорка с Воронцовой замыкали шествие. Анастасия, никогда не державшая ничего опаснее булавки, на этот раз была вооружена до зубов. В левой ее руке поблескивал клинок, в правой дрожал пистоль. Команда явно пребывала в растерянности. Этот русский, похоже, был не робкого десятка и достаточно авторитетно «аргументировал» свои действия. Даже бесстрашный Бен Андерсен на этот раз послушно склонил голову набок и семенил по палубе. Правда, он все же пустил в ход свое главное оружие – красноречие.

– Па-па-па-паслушайте, – обратился он к конвоировавшему его Семену, – может, я вовсе не такой плохой. Просто дурное влияние улицы испортило меня с годами…

– Еще одно слово, – процедил сквозь зубы Плахов, – и я перережу вам глотку…

Такой резон показался Бену бездоказательным.

– Друг мой, по-моему, вы блефуете. Мои ребята сразу порвут вас в куски.

– Только вам от этого легче не станет, – прошипел Плахов у пирата над ухом и еще плотнее прижал лезвие к горлу.

– Тоже верно, – согласился Бен. – Ну так что будем делать?

– Для начала… Все шлюпки на воду! – взревел Плахов.

Но никто не бросился выполнять его приказ. Матросы, переметнувшиеся на сторону пиратов, предпочитали подождать дальнейшего развития событий, уж больно силы были неравными.

– Слушайте, я же вам предлагал отправиться в плавание… А? – продолжал переговоры Бен Андерсен.

– Речь не обо мне! – оборвал его Плахов.

– Да?! – удивился пират. – А о ком?

–  He is alone! Can’t you see? Take him! [6] – прокричал с планшира одноглазый боцман.

От неожиданности Егорка нажал на курок, раздался выстрел, пуля перебила ванты, и громадный юферс сбил одноглазого за борт. Митрич перегнулся, чтобы посмотреть, как ретивый пират пойдет ко дну, но картина, что открылась его взору, была куда более трогательной. Боцман лежал в той же самой шлюпке, в которую свалился давеча их капитан. Он так нежно обнимал Сигварда, что у Митрича как-то само собой вырвалось:

– О, они нашли друг друга.