Записки Флэшмена. Том 2.

Не оставалось ничего иного, как заночевать здесь, притулившись под кустом, и дожидаться рассвета. Ни за что на свете не отважился бы разжечь в этом жутком месте огонь. Но, не успев подумать об этом, я заметил в темноте отблеск, очень похожий на свет костра. Сглотнув, я потихоньку двинулся к нему, ведя лошадь в поводу. Есть шанс, что это охотники или эмигранты, но возможно, и нет. Так и есть, костер, причем большой, лагерный. Я застыл в нерешительности, но тут раздавшийся в темноте голос заставил меня подскочить фута на три.

– Ola! Que quiere usted? Quien es usted?[118]

Я прямо вздрогнул от облегчения.

– Amigo! No tiras! Soy forastero![119]

В нескольких ярдах впереди во тьме обрисовалась фигура, и я разглядел мексиканца в пончо и с ружьем наизготовку.

– Venga[120], – скомандовал он, и я пошел, таща лошадь по направлению к поляне под тополями, а мексиканец замыкал процессию.

На поляне полыхал костер, на котором жарилось нечто, напоминающее антилопу. Вокруг костров поменьше сидели, поглядывая на меня, кучки людей: «замшевые куртки», мексиканцы, два-три индейца в рубахах, но по большей части, насколько я мог судить, простые торговцы и охотники. У большого огня стояли трое, главным среди которых был здоровенный детина в шляпе с перьями и с парой пистолетов за поясом сюртука. Когда он повернулся ко мне, я заметил раздвоенную бороду и красное родимое пятно в пол-лица – учитель воскресной школы, надо полагать.

– Кто вы? – буркнул он по-английски, и я, сам не знаю почему, ответил:

– Флэшмен. Я англичанин. Еду в Эль-Пасо.

Ледяные глаза безразлично наблюдали за мной.

– Вы припозднились. В котле осталась еще мола[121], или предпочитаете дождаться мяса?

И он отвернулся к огню, не обращая внимания на мои благодарности.

Я стреножил коня рядом с остальными, извлек миску и наложил себе рагу и тортилий. Тут один из вожаков, высокий мексиканец в серапе, спрашивает:

– Вы в одиночку едете в Эль-Пасо? Это не безопасно, амиго: на Хорнаде полно мескалеро, а шайки хикарилья орудуют отсюда и до самой Донья-Аны.

– А куда вы сами путь держите? – интересуюсь я.

Мекс смешался и пожал плечами. Бородач снова повернулся ко мне.

– Чиуауа, – говорит. – Через недельку, быть может. Решили поохотиться в лесу Хила. Хотите с нами? – Помолчав, он добавляет: – Меня зовут Галлантин. Джон Галлантин.

Имя ничего мне не говорило, но мне показалось, что, по их мнению, должно было. Они пристально наблюдали за мной, и мне пришлось напомнить себе, что в здешних краях люди не спешат доверяться друг другу. Вид у этих парней был не шибко презентабельный, но это еще ни о чем не свидетельствовало. Настроены вроде дружелюбно, и если, по словам мексиканца, тут полно апачей, безопаснее будет путешествовать в большой компании, даже если придется задержаться на пару дней.

Мексиканец рассмеялся и подмигнул мне.

– Лучше приехать – как это у вас говорится? – поздно, чем никогда.

Тут я вдруг ощутил мимолетное беспокойство за свой пояс с монетами, но выбирать не приходилось.

– Весьма признателен, мистер Галлантин. Я еду с вами.

Бородач кивнул и поинтересовался, достаточно ли у меня патронов для винтовки и револьвера. После чего я присел к одному из костров и навалился на еду, приглядываясь одновременно к своим новым товарищам. Нет, скорее все-таки охотники, чем бандиты: несколько вполне приличных граждан, по большей части американцы, хотя испанская речь слышалась почти так же часто, как английская. Но именно английская фраза, произнесенная с приятным легким акцентом, заставила меня вздрогнуть.

– Готов поклясться, что во время последней нашей встрече вас звали Комбер. Флэшмен, говорите? И ведь где-то я уже слышал это имя, а?

То был Грэттен Ньюджент-Хэр.

X

Поскольку рот мой был полон, немедленного ответа дать я не мог, но и проглотить пищу тоже оказалось вдруг затруднительно. Он стоял передо мной, потирая нос, а потом вдруг щелкнул пальцами.

– Одиннадцатый гусарский! Та дуэль – в Кентербери, так ведь? А потом Афганистан, лет семь или восемь назад. Вы – тот самый Флэшмен?

Запираться вряд ли имело смысл, поэтому я кивнул, что он принял с обычной своей угодливой улыбочкой, вот только такого жесткого взгляда раньше я за ним не замечал, да и вообще в облике его не осталось ничего от прежней лени.

– Так-так, прямо чудеса… Думаете, я не догадался, что вы из кавалерии? Путешествуем инкогнито, значит? И какими судьбами занесло вас так далеко от Санта-Фе? Уж не меня ли ищете, случаем?

Только тут я вспомнил, что этот мерзавец прикарманил две тысячи моих – ну ладно, сьюзиных – долларов. Грех этим не воспользоваться.

– Вовсе нет, – говорю. – Денежки-то уже растратили?

Он судорожно вздохнул, а рука дернулась к поясу.

– Они находятся в укромном месте, назовем это так, – негромко отвечает ирландец. – И останутся там. Но вы не ответили на мой вопрос: что вас сюда привело? Не хотите ли сказать, что бросили старую перечницу?

– Даже если и так, вам-то что?