Записки Флэшмена. Том 2.

– Пойдем-ка, Лейф, – махнул рукой рассудительный. – Пусть себе добывают кровавые деньги, коли им так охота. – Он вскочил в седло, и молодой последовал его примеру. – Охотники за скальпами! – презрительно буркнул старший и развернул лошадь.

– Куда это вы, черт побери, направляетесь? – рявкнул Галлантин, кипя от злости.

– Подальше от вас, – ответил юноша, поворачивая за своим товарищем.

– Возвращайтесь тотчас же! А то еще приведете солдат по наши души, ей-богу!

Он, думаю, готов был поскакать следом, но тут Иларио щелкнул пальцами, и один из индейцев, выхватив томагавк, метнул его в дезертиров. С отвратительным хрустом топорик вошел прямо в спину молодому. Тот вскрикнул и вывалился из седла вместе с ужасной штукой, так и торчащей промеж лопаток. Старший стал разворачиваться, но Иларио всадил в него две пули. Рассудительный медленно сполз, цепляясь за гриву, и упал рядом с приятелем. Конь заржал и забил копытом. Иларио крутил дымящийся револьвер на пальце, а Галлантин по чем зря крыл распростертых на земле людей. Молодой подергался немного, издавая ужасные стоны, потом затих. Никто не пошевелился.

– Они навели бы на нас солдат, – говорит Галлантин. – Да-да, так и есть! Кто еще согласен с ними?

Я знал одного человека, но не стал ябедничать, а если еще кто-нибудь разделял мои сомнения, то тоже придерживал язык за зубами. События развивались молниеносно, и когда все закончилось, на диких бородатых лицах нельзя было прочитать ничего, кроме безразличия. Но кое-кто имел-таки свой интерес: индеец, вытащив из жертвы свой томагавк, что-то спросил у Иларио. Тот кивнул. Краснокожий достал нож, склонился над юношей, презрительно хмыкнул и шагнул к телу старшего. Он опустился на колено, ухватил убитого за волосы, одним быстрым движением чиркнул вокруг макушки и с силой содрал скальп. Индеец засунул свою ужасную добычу за кушак, и тут один из охотников, здоровенный скот с лицом, побитым оспой, соскользнул с коня на землю.

– Жалко глядеть, как пропадают три сотни долларов! – взревел он и под равнодушное молчание снял скальп с юноши. – Вполне сойдет за шевелюру мимбреньо, ребята!

Он, сжимая в одной руке окровавленный нож, а в другой капающий скальп, победно оглядел товарищей.

– Не хуже прически скво какой-нибудь! – прокричал один из шайки. – Высший сорт, Билл!

Кое-кто засмеялся, и я заметил, что на губах Грэттена, потирающего свой длинный нос, играет все та же лисья улыбочка. Сам я делал вид, что все это не более чем анекдот, рассказанный в церковном собрании. А что еще оставалось?

Нравится или нет, я крепко впутался, ибо, пока мы под лучами заходящего солнца вершили свой путь на запад, у меня было много пищи для размышлений, и вывод напрашивался только один. По невероятному капризу судьбы меня занесло в одну из шаек охотников за скальпами, о которых упоминал молодой лейтенант Харрисон. Но я-то полагал, что с установлением в этих краях американского правления они приказали долго жить! Своего рода лесть, можно сказать – Галлантин приценился ко мне и счел достойным включить в свой отряд. Мне вспомнилась наша короткая беседа тем вечером и то, как он произнес свое имя. Откуда ему было знать, что перед ним стоит единственный, надо полагать, человек в Нью-Мексико, которому оно ничегошеньки не говорит? «Придется ехать с ними, – оправдывал я себя, – ничего иного не остается». Не говоря даже об ужасной судьбе оскальпированных дезертиров, я ни за что не решился бы путешествовать в одиночку по местности, кишащей ребятами, спалившими ту асиенду. Ирония судьбы, которую я, будучи слишком напуган, не в состоянии был уловить: ради того, чтобы уцелеть, мне приходилось скакать в компании этих грязных скотов, с каждой милей приближаясь к битве, убийству и кровопролитию. Оставалось уповать только, что кровь эта окажется не моей.

Держа на закат, мы углубились в сильно пересеченную местность с холмами, поросшими сосной и кедром, и делали только короткие остановки, во время которых Галлантин и Иларио совещались с проводниками-индейцами. Наши кони отмеряли милю за милей по этому благоухающему лабиринту. Поступил приказ подкрепиться из седельных сум, прямо на ходу – Галлантин взял след и упрямо шел к цели. По части ночных вылазок я ничем не хуже многих других, ей-ей, но среди этих холмов, густо покрытых зеленью, напрочь утратил чувство направления. Знаю только, что от асиенды мы проскакали четырнадцать часов, и я начал уже бояться, что мой араб вот-вот свалится, но тут скомандовали остановку.