"Записки клуба мнений" как автобиографическое и антибиографическое произведение

На историю создания текста также проливают некоторый свет письма, хотя и не связанные непосредственно со временем написания "Записок". В 1964 г. он вспоминает, обращаясь у одному из адресатов, как они со Льюисом бросили жребий, поделив между собой сюжеты о "путешествии во времени" и "путешествии в пространстве", первый из которых достался Толкиену. (Письма, № 257). (Так же, "путешествием во времени", кратко обозначает Толкиен содержание сюжета "Утраченного пути" и "Записок" во времена написания последних - см. упомянутые выше письма). Как выполнил обещание Льюис, хорошо известно: в 1937-45 гг. в свет вышла его "Космическая трилогия". В самом конце первой части ("За пределы безмолвной планеты", в ее последней фразе содержится довольно прозрачный намек на второй сюжет [1]

, соответственно, завершение книги Толкиена (тогда он начал писать "Утраченный путь") еще казалось Льюису возможным, и их произведения могли составлять своеобразную дилогию. Однако "Утраченный путь" остался незаконченным, Льюис продолжил сюжет , следуя собственной логике, на которую между второй и третьей частями очевидно оказало влияли знакомство с Чарльзом Уильямсом и его произведениями,- и в 1945 г. появляется заключительная часть его трилогии, о которой (возможно, еще на уровне замысла), возможно, и идет речь в толкиеновском письме декабря 1944 г. (упоминание о "вероятном пересечении" с его собственным сюжетом). Действительно, в "Мерзейшей мощи" получают воплощение по крайней мере два мотива, имеющие немалое значение в сюжете "Записок": возможность "истинных снов" (содержащих информацию о будущих или прошлых событиях - мотив, довольно важный в данном сюжете и у Льюиса) и несколько- отрывочных упоминаний "Нуминора" (так! - Люьис предпочитал воспринимать тексты Толкиена на слух, см. Письма, № 276) и Истинного Запада. Впрочем, "Записки" тоже оказываются своеобразным откликом на "Космическую трилогию" в целом: в первой части немало страниц посвящено обсуждению членами Клуба проблемы "путешествия в пространстве" и возможности его достоверного описания (судя по всему, Толкин был не вполне удовлетворен тем, что создал Льюис). Кроме того, при развитии сюжета использован тот же прием, что и в трилогии - вторжение иных пластов реальности в наш мир. Другое дело, что они не внешние (из космоса), они из легендарного прошлого, и воплощаются как сны, видения, память, но влияние их на человека не менее реально, и может в конце концов на самом деле привести к "истинному путешествию" во времени (идея, зерно которой есть уже в "Утраченном пути" - сон с появлением Элендила, который имеет власть отправить героя в Нуменор).

Интересно, что история этой договоренности двух писателей была известна, излагалась биографами обоих и авторами предисловий, книги Льюиса были не раз переизданы, а вот толкиеновские тексты оставались никому не известны до выхода соответствующих томов "Истории Средиземья" - и не обошлось без курьеза: Яков Кротов в предисловии к "Космической трилогии" пишет о книге (!) Толкиена как о "заслуженно забытой ныне"[2]

- в то время, как у нее и не было шанса стать известной: обе попытки написать ее не были закончены и - долгие годы - не были соответственно, изданы. Книга-призрак, которая то ли есть, то ли ее нет... Интересно, что именно с такой книгой (и, по-видимому, того же автора) мы еще встретимся - на страницах самих "Записок".

Сами "Записки" представляют собой описания встреч воображаемого "клуба по интересам", заседания которого происходят в Оксфорде в 1980-х годах, а сами бумаги были обнаружены еще позже, в 2012 году. Вниманию читателя представлены лишь несколько встреч из множества, охватывающие период чуть менее года (с 16 ноября 1986 по 2 октября 1987 гг.). Члены клуба читают друг другу свои стихи, романы, научные статьи и обсуждают их: так, 60й вечер занят чтением Михаилом Рамером, профессором финно-угорской филологии и писателем, своего романа и его обширным обсуждением, переходящим в обсуждение проблемы путешествия в пространстве и его достоверного описания в фантастике в целом. Однако когда спорщики возвращаются к забытому было автору и к своей главной претензии к нему, - описание путешествия в некий мир сугубо неубедительно, в то время как описание самого мира живо и достоверно, - и спрашивают его о причине, Рамер произносит фразу, которая и определяет дальнейшее развитие сюжета: "Такой мир существует, и я видел его - однажды". Неудивительно, что изумленные коллеги просят хоть каких-нибудь объяснений, - которым и посвящен следующий вечер.

Содержание следующего вечера практически не продвигает вперед сюжет, но по содержанию чрезвычайно интересно: это лекция того же Рамера о том, что можно было бы назвать "теорией и практикой визионерства". Основные его методы, излагаемые этим персонажем, связаны со снами.

Вторая часть содержит более динамичный сюжет, от теории переходящий к практике и захватывающий еще большее количество персонажей.