Записки нечаянного богача

Ширина устья была на глазок метров триста. Течение было, но каким-то особенно ужасным не выглядело. По обеим берегам росла лиственница, кое-где в пологих местах были завалы из деревьев, принесенных рекой с верховий. Я осторожно предположил, что и там, где я решу остановиться, будет что-то похожее, с дровами хотя бы будет попроще на первое время. Или где-то по пути надо будет насобирать в лодку что-то вроде кострового запаса. Мы прошли еще около получаса, в километрах я точно не знал — вообще не понимаю, как они тут ориентируются, вокруг все настолько одинаковое, плывешь себе и плывешь. За крутым поворотом реки, миновав широкое место, мы причалили к берегу. Напротив в реку впадали два ручья примерно одинаковые по размерам, но один совсем тихий, а второй аж с водопадом. О, внимание заработало, как вовремя. Наверное, вот именно так местные и ориентируются.

Самвел снова помог мне с грузом, посмотрел, как кофр сперва лишился колес, а потом распахнулся и явил нам сложенную лодку. Надул я ее минут за десять, как на тренировке. Уложил на дно складные слани, установил сидение, до этого времени в точности повторявшее контуры одной из стенок моего супер-чемодана. Спустил свое плавсредство на воду, разместил на носу собранный обратно бокс, на корме за сиденьем — рюкзак, из которого достал и закрепил на поясе нож и два фальшфейера. Туда же, на корму, накидал подходящих небольших бревнышек без коры, которые, судя по серому цвету и звону при постукивании по ним, лежали тут давно, поэтому успели и промерзнуть, и просохнуть. Потом сел на какую-то корягу и закурил. Видимо, пришло время для паники.

Наверное, Самвел это почувствовал, потому что достал из внутреннего кармана фляжку и стопку бутербродов, завернутую в чистую тряпочку. Вот фокусник — то фуражка, то провиант. Что он следом достанет — автомат Томпсона, как Джим Керри? Вряд ли. Он на Фрунзика Мкртчана больше похож. Мы выпили по глотку какого-то особенно уникального коньяку и зажевали бутерами с муксуном. Жирно, вкусно, то, что надо.

- А откуда ты знаешь Артема Головина, Самвел? - спросил я только чтобы не молчать. Плеск реки заполнял пространство вокруг так плотно, что начинал давить на уши.

- Давно знаю, - сразу включился в беседу Врунгелян, знать, совсем устал молчать. А ему еще обратно одному добираться, - он несколько раз сюда гостей присылал. Наши многие его знают, помогали ему с турами в Ливан, в Иран, в Аргентину. А что так смотришь, там сотни тысяч армян живут, - пояснил он в ответ на мой удивленный взгляд, - вот и получилось, что узнал кто-то про него и его бизнес. А лучше нас никто секреты хранить не умеет, знаешь? Так и вышло, что тот, кто про Головина узнал — никому ни слова не рассказал. Ни семье, ни соседям. Только Грачику похвастался, когда тот в гости зашел. А Грачик знаешь какой? Крэмэнь! Никому! Саркису только. Но Саркис — могила! Только Гамлету рассказал. А Гамлет ему в ответ поведал, как брат Гургена тоже в путешествие ездил от Головина, только об этом никому говорить нельзя — страшный сэкрэт! - я начал ржать еще на слове «крэмэнь». Самвел с важным лицом договорил, и тоже рассмеялся. Наш хохот в этих нехоженых местах звучал совершенно неожиданно. Как будто природа намекала, что стоит быть потише. Казалось, даже могучий, битый жизнью армянин чувствовал себя не в своей тарелке, а про уж меня и говорить нечего.

Прощаясь, Врунгелян выдал мне что-то вроде финальных ценных указаний: далеко не уплывать, пока нормальное жилище не построю — спать на дереве или в лодке на воде, смотреть и слушать всегда и во все стороны, не трогать и не есть незнакомые предметы и животных. Серьезно так говорил, застращал прямо. В самом финале дал какую-то приблуду на веревочке, вроде электронной сигареты, только подлиннее. Сказал, если будет совсем край — повернуть обе части в разные стороны, как бутылку открывают. И сигнал пойдет в поселок. А оттуда помощь придет. Не сразу, но придет точно. Обнял меня, оттолкнулся от берега и уплыл.

Запах бензина и масла ветер унес почти сразу. Шум мотора еще минут двадцать звучал, а потом резко пропал — видимо, Самвел вышел из устья реки. А я все сидел и не мог заставить себя встать. Не то, что на маршрут, а просто подняться с коряги. Я был один на один с дикой природой. Просил — нате, вот она, кругом. До ближайших людей — полсотни километров по прямой. Только из прямого тут — одни редкие солнечные лучи. Достал нож, подержал в руках. Оружие мужиков всегда если не успокаивает, то хотя бы отвлекает. Артем в Москве осмотрел и признал ножик вполне годным, даже не стал сватать свои выживальные, с компасами, огнивами, свистками и стратегическим запасом контрацептивов в рукоятке. Мой сделали на заказ в Златоусте. Но из заказного там была только гравировка на одной стороне. «Вот по ней и опознают» - не ко времени вылез внутренний скептик. Я плюнул и сел в лодку.