Записки неримского папы

Зато Артем сейчас – прекрасный собеседник. Что бы ты ему ни сказал, он на все кивает. Или просто благодарно слушает, периодически деликатно моргая, чтобы показать, что он не заснул.

Артем в этом плане похож на маленькую собачку нашей старенькой соседки.

Бабулька тоже постоянно с ней разговаривает, когда выводит погулять.

И та ровно также благодарно слушает и деликатно моргает.

5. Великий детский лепет

Всем родителям знакома ситуация, когда ребенок переполнен идеями и эмоциями, уши дыбом, глаза как полная луна, а слов катастрофически не хватает.

Детки – как океан, закатанный под асфальт. Внутри девятибалльный шторм и цунами от края до края, а наружу через маленький колодец рта сочится лишь тонкая струйка «да» или «нет».

А у взрослых ровно наоборот.

У взрослых речь опережает мысль. Порой человек такого наговорит, а по глазам видишь – еще не проснулся. Порой ляпнет что-нибудь, и ты понимаешь: мозг у человека еще в режиме стэндбай. А человек не унимается и добавляет на весы абсурда еще одну маленькую гирьку безумия, и ты наконец догадываешься: ан нет, не в режиме стэндбай, у этого мозг просто перманентно выключен из розетки.

Иногда у взрослого мысль всегда опаздывает за речью. У таких людей мысль приходит, когда человека уже побили или уволили.

Я время от времени наблюдаю за Артемом, когда его скручивает в торнадо от переизбытка умных глубоких мыслей, и он в беспомощности хватает ртом воздух, выброшенный из своего полноводья на берег немоты, и мне хочется упасть на колени и взмолиться:

«Боже, забери у меня всю мою речь и отдай ему, потому что в моей взрослой душе нет и десятой доли того, что может сказать этот малыш».

6. Археология знания

Во время учебы на философском факультете нам приходилось много читать. Не знаю, как у остальных, но лично у меня была проблема: я не то чтобы кайфовал от этого чтения – я у половины книжек названий не понимал. Например, «Археология знания» Мишеля Фуко. Какая археология, какого знания…

Но Артем раскрыл мне глаза. В частности, на археологию знания. Попытка понять бормотание сына – вот что такое «археология знания». Восстановить, раскопать из бессвязных фонем первослово. Логически вывести из предлога корень и окончание. Каждый родитель экстерном получает филологическое образование. На этом пути встречаются трудности, настоящие крепкие орешки.

Артем уже месяц бубнит «гобо». Я уже месяц не могу расшифровать этот код да Винчи. «Гобо» снится мне в кошмарах: оборванные буквы Г и Б в жалких лохмотьях протягивают ко мне худые руки. На текущий момент у меня осталось лишь два приемлемых толкования.

Это «Гобозов». Однажды много лет назад я один раз посмотрел по телевизору «Дом-2». Там был такой человек – Гобозов. Он жил в этом доме с мамой. Фу, все, страшно даже вспоминать об этом. Так вот этот один-единственный мой раз мог генетически повлиять на Артема.

Либо это «гобой». И в таком случае сына срочно надо отдавать в музыкальную школу по классу гобоя.

Других же вариантов быть не может, только эти два, любому здравомыслящему родителю это очевидно.

7. Пиарщик

Активный словарь Артема поместится на салфетке. Необходимости в академическом издании нет.

В арсенале имеется почти все генеалогическое древо, всякие там мамы-папы-бабушки-дедушки, а также четкие «да» и «нет». И так, разное по мелочи. Но и этот пустяк Артем умудряется использовать по максимуму. Особенно в разговоре с дальними родственниками и малознакомыми людьми.

С ними у Артема обычно происходит такой диалог:

«Артем, ты хороший мальчик?» – «Да!»

«Артем дерется?» – «Нет!»

«Артем слушается маму и папу?» – «Да!»

«Артем ломает машинки?» – «Нет!»

И вот за несколько минут создан положительный образ и минимизированы репутационные риски. И плохой воинственный неслух Артем, гроза машинок, на глазах изумленных родителей превращается в хорошего мирного послушного мальчика с коробкой прекрасных целых игрушек.

Будущий пиарщик растет.

8. «Кипи» и «копо»

Артем изъясняется при помощи пары слогов. Ими он обозначает буквально все. Сынок не заботится о том, чтобы выбрать для разных предметов разные слоги. У него вещи называются на слух почти одинаково, до степени смешения, как у китайцев. Артем не заморачивается такой ерундой, как облегчение понимания для родителей. Малышу понравилось говорить на коптско-арамейском, он и говорит: незнание несуществующего языка не освобождает предков от ответственности.

Зато все однажды понятые нами фонемы запоминаются навсегда. Я думаю, меня полоумным стариком в маразме через много лет разбуди – я и тогда без запинки отвечу, что «кипи» – это «киндер-сюрприз», а «копо» – «компот» или «сок».

Темкин новояз настолько глубоко проник в мое подсознание, что порой это становится проблемой.