Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства

Робкий кивок:

— Н-найдём, ваше сиятельство!.. — И тут же указание мужу, с заспанным лицом вошедшего с улицы (видно спал на конюшне), что принести из погреба. — Только оно… И правда кисловатое — Это уже мне. — И горькое. Для себя держим… — кажется, покраснела.

Ну да, слуги меня обирают. Моё вино пьют. Правда совесть есть — выбирают самое плохое и кислое, что мне не по статусу. Заодно раз мне не по статусу, есть вероятность, что и не спрошу. А самое крепкое — чтобы поменьше присваивать; крепче вино — меньше надо для опьянения, меньше будет недостача.

— Сняли? — это парням. — Молодцы! — Не ожидал, что они так легко это сделают. Я бы кольчугу срезал, да ни болгарки, ни даже ножниц по металлу под ругой не было — не рубить же её прямо на теле. — Так, а теперь оба, также, как и я, вымыть руки! С мылом! Бегом! Да кольчуги с себя снимите, и всё верхнее! Только рубахи оставьте!

Судя по их вытянутым лицам при получении последнего распоряжения, я по местным понятиям «чудил». Но ослушаться не могли, поскольку не требовал запредельного. Приказал бы катать квадратное и носить круглое — тогда да, а так можно и исполнить, это ж ничего не стоит.

Пока они помогали друг другу разоблачиться, да пока слуга лил им на руки, как и мне (им уже увереннее лил), я приоткрыл рану. Снова спазм тошноты, задурнело, но силой заставил себя смотреть. Блин, чтоб я ещё чего-то понимал! Кровяка. Разошедшиеся края плоти. Мяса. Е-о-оп! Болт, торчащий из этого мяса наружу! Наконечник, как уже сказал, без изысков, без крючков или загогулин. Если потяну — выйдет легко. Но вот что потом будет с раной, и как пойдёт следом за извлеченным телом кровь?

Мне было дурно. Вот на самом деле был в шаге и от того, чтобы блевануть и/или потерять сознание. Но в виски было набатом, что Тит умрёт. Весёлый Тит, такой же раздолбай, как и я. Всего на два местных года старше. С кем ели кашу у костра, шутили и обсуждали, грудь какого размера приятнее мнётся. Он тяготел к большим, наивный юноша, мне же больше нравились средние. У больших форма не держится, а средние — самое то по упругости. Тот Тит, что закрыл меня телом, принял предназначавшийся мне болт. Если я рубанусь, то потом очнусь и буду жить дальше. А он — нет.

Конечно, можно послать за лекарем… Но во-первых, сейчас глубокая ночь. А во-вторых, даже если мы лекаря запинаем и притащим силой, нас могут перехватить гвардейцы сеньориты принцессы на полдороги. Да и сам Тит может не дожить до его прихода — тут, возможно, счёт на минуты, а не часы. Да и средневековые лекари, не моющие руки, облизывающие слюной нить перед зашивкой ран, понятия не имеющие об антисептиках и санитарии… Нафиг-нафиг!

— Пацаны, вот скажите… — произнёс я, ставя пустой пластиковый стаканчик из под спирта на стол. Хорошо, родимый, пошёл, душевно. Ещё бы эти курвы нас не «кинули» — вообще бы ночь замечательная была. — Вот ты, Паш, скажи… Вот в книжках и фильмах показывают, как стрела остаётся в теле. И её бравые средневековые парни вытаскивают, или наоборот, протыкают дальше, наружу, и вытаскивают. Это как вообще, реально, или фигня?

— Бред! — авторитетно заявил Павлик, сводя глаза в кучу.

— Как сказать, — покачал головой Толик, который был немного трезвее. Мы «зависали» у кого-то на студенческой съёмной квартире, и я не знал этого человека. Сам хозяин уже был в отрубе, спал на единственном диване. А вот я, Паша, Толик и клюющий носом Дениска продолжали возлиять. Паша и Толик — студенты Первого Меда, из Питера. Сами, как и я, вологодские, земели, и где бы мы ещё пересеклись, как не в златоглавой? Весь разговор сегодня был вокруг медицины и всех её аспектов, включая чёрный-пречёрный медицинский юмор. Пили спирт. Правда не медицинский, а палёный, продаваемый знакомыми в пластиковых пятилитровых канистрах с розовыми этикетками с надписью «Детская вода». Но качество «детской воды» было хорошим, не та гадость с димедролом, какая бывает в палёной водке. Они, студенты медицинского, научили правильно спирт бодяжить. Не один к двум, не один к трём, а один… Короче, какое-то хитрое соотношение, подзабыл уже.

— …Но корица — это если есть, — читал лекцию вкупе с демонстрацией знаний на практике Павел. — Если нет — не надо суетиться. Да и не все любят. Ну, а после завершающий штрих — долька лимончика. Примерно вот такая на объём…

И действительно, пилось лучше, чем водка, и наутро не умирали, нормально встали.

Девки, которых мы пригласили на сейшен, в последний момент отзвонились, что не приедут. Сучки! А блядей заказывать мы посчитали ниже своего раздолбайского достоинства, да и с финансами было не ахти. И мы посвятили эту ночь старинной студенческой забаве — бухали в крепкой дружной мужской компании.