Читаем Записки русской американки полностью

После того как я написала о сверхчувственном опыте и Блейнхеме, мне приснился повторяющийся сон, в котором я иду к своей машине после рабочего дня на кафедре в Лос-Анджелесе, но вместо того, чтобы сесть в нее и отправиться домой, попадаю в фантастический город. Он быстро превращается в некий лабиринт, из которого я не могу выбраться. Как всегда, это чарующий лабиринт, образованный из самых разных, перетекающих один в другой замечательных городских пейзажей – барочных, современных, висящих над океаном. Иногда в этом вымышленном Лос-Анджелесе я попадаю в художественный музей, где между картинами и скульптурами растет неимоверно красивый сад с цветущими деревьями. Вчера мне встречались люди, которых я спрашивала, как мне вернуться в университет. Они говорили (иногда на гибридном испано-английском языке), где повернуть направо, налево, где найти проем, через который нужно пролезть, но желанного «реального» мира я так и не нашла. Одно время меня пытались вывести какие-то симпатичные студенты, потом они исчезли. Вдруг я поняла, что сильно опаздываю домой и там, наверное, очень волнуются. По дороге я потеряла все вещи, в том числе ключ от машины.

Этот сон всегда связан с памятью. Иногда мне снится вымышленный Лондон или Петербург. В последнее время это вымышленный Лос-Анджелес, который лежит за пределами Университета Южной Калифорнии. Вчерашний сон, видимо, был навеян Блейнхемским лабиринтом и рассказом Татьяны о том, как она парит над собой на операционном столе, которые я вспоминала.

В одну из наших последних встреч я показала Тане мой любимый аспирантский проект – «Mapping Petersburg». Это большой сайт (гипертекст), «выросший» из романа Андрея Белого «Петербург», состоит из тринадцати взаимосвязанных, то есть интерактивных, маршрутов по Петербургу начала ХХ века – его материальной культуре, художественной и повседневной жизни[590]. По виртуальному Петербургу можно гулять часами – в нем можно заблудиться, что является одним из характерных приключений, когда пользователь Интернета не может восстановить изначальную точку, из которой он начал фланировать. Демонстрируя наш сайт на конференции по Белому (2015), я закончила показ словами, отчасти слукавив, что я в нем заблудилась – забыла, где начала свою прогулку по виртуальному Петербургу. Ведь это и есть один из возможных результатов прогулок по реальному городу. К тому же заблудиться во сне – один из известных сонных лейтмотивов, что в моем случае иногда приводит к блужданию по замечательно красивым местам, из которых создается незабываемый сонный коллаж.

Виктор Живов, или Моя московская семья

К удивлению Живовых, я пошла на Красную площадь 7 ноября 1991 года. Там собрались люди самых разных убеждений и стилей: по одну сторону текшего по площади ручья (ночью прошел дождь) стояли немолодые женщины с красными цветками на лацканах и красными флажками в руках, праздновавшие день революции, по другую молодые ребята в черном пели что-то радикальное. У того, кто играл на гитаре, в мочку была воткнута английская булавка. Между ними началась перепалка: женщины стыдили молодежь за якобы непристойное поведение, говоря им о «ленинских принципах». Парень с булавкой спросил женщину в красном берете: «Кто тебе подарил красный берет? Ленин?», на что та ответила: «А почему у тебя булавка в ухе?» Вдруг по площади промаршировали одетые в белые косоворотки молодые люди с русским флагом; один из них скомандовал: «Остановиться», затем все драматически стали на колени, перекрестились и запели «Боже, царя храни». Закончив свой перформанс, мальчики, изображавшие «белогвардейцев» (так я их для себя определила), ушли так же стремительно, как появились. Разумеется, на площади стояли сторонники Ельцина с плакатами, но значительно больше людей собралось вокруг человека, с большим пафосом произносившего речь. Среди прочего он говорил, что русские солдаты с какой-то миссией (какой не помню) дойдут до Индийского океана – это через два месяца после падения Советского Союза! Я спросила стоявшего рядом мужчину, кто это; тот ответил: «Мать русская, а отец юрист», и добавил, что имени и фамилии не помнит[591].


Владимир Жириновский в душе. Обложка New York Times Magazine (19.06.1994)


Вместо дня революции состоялся постреволюционный карнавал, где коммунисты, вспоминавшие великое советское прошлое, столкнулись с панками (а может быть, и с будущими скинхедами), мелькнули юные монархисты, стояли сторонники новой власти, а в центре внимания оказался Жириновский. Об этом я вскоре узнала от Вити Живова, заодно объяснившего мне, что «юрист» в данном случае означает «еврей». При всей театральности действо на Красной площади стало предвестьем идеологических конфликтов в России, которые так волновали Виктора Марковича.

Той осенью, когда я занималась в российских архивах, Живовы стали моей московской семьей; они остаются ею до сих пор, несмотря на смерть Вити в 2013 году. Мне его очень не хватает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары