Записки сельского священника

Кто из нас, священников, не знает о жутких порядках, царивших и царящих в Московской Патриархии? Но рассказывать : о них вслух можно только в конфиденциальной беседе с полковником КГБ, только "доверительно". О Даниле Андреевиче Остапове Патриарх Пимен поведал без обиняков. Но что это за безымянные "временщики", окружавшие самого Пимена? Кто и где назвал их имена? Патриарха окружала не "коррупция", как выражается Д. Поспеловский, а коррумпированные священнослужители, какие послушания выполняют они в Патриархии сегодня? Кого из них запретили в священнослужении, кого отправили на дальний сельский приход? Что делал в те годы управляющий делами митрополит Алексий, в каких отношениях он был с "конторой", с временщиками, с коррумпированными функционерами

? Если Его Святейшеству недосуг обо всем самому рассказать, почему бы профессору не поведать нам подробности о тех мрачных временах и непременно особенно тщательно о том, что и как изменилось. Зачем профессору без устали, год за годом, "карловацких раскольников" разоблачать? Не лучше ли начать со своих? У каждой ветви есть позорящие ее грехи.

247Алексий II был избран Патриархом на Поместном Соборе в июне 1990 года. Председателем на Соборе и соперником Алексия II был Михаил Антонович Денисенко, которого тогда величали Местоблюстителем Патриаршего Престола, митрополитом Киевским и Галицким Филаретом, Патриаршим Экзархом всея Украины. Все делегаты Собора — архиереи, священники, миряне — знали, какая это личность. Писатель Александр Нежный рассказал в журнале "Огонек" лишь сотую часть того, что мог бы поведать о "Его Блаженстве" любой член Священного Синода. Мог бы, да кто из них посмеет? Ведь именно они, члены Синода, большинством голосов избрали Михаила Антоновича Местоблюстителем в день смерти Патриарха Пимена, отдали ему предпочтение перед Алексием. Епископат в целом все же честнее и лучше тех, что в Синоде. Синодалы, естественно, подсадили на высокий Патриарший Престол самого недостойного из своей среды: таким легче манипулировать. И больше месяца, словно на посмешище, его имя возносилось за Божественной Литургией во всех храмах Московского Патриархата. Один такой месяц напакостил Русской Православной Церкви больше, чем все сектантские проповедники вместе взятые: мы теряем паству не потому, что они богаче, сильнее или нахрапистее, а потому, что мы оскудели духовно, какие плоды от засыхающей смоковницы?

В начале июня открылся Поместный Собор и Патриархом Михаила Антоновича не избрали: ведь на Соборе были не только епископы, но и священники, и миряне, чем ниже на лестнице, тем меньше лжи. Но кто из более чем трехсот делегатов Собора встал и засвидетельствовал свою верность Православной Церкви, кто не побоялся заявить, что человек с такой непотребной репутацией недостоин председательствовать на Соборе, не может быть в числе кандидатов на Патриарший Престол?

В день, когда Священный Синод избрал Михаила Антоновича Местоблюстителем, я твердо решил уйти за штат: не мог заставить себя произнести его имя на Литургии, хотя сознавал, что поступаю антиканонично, ибо Местоблюститель не уличен ни в какой ереси. Дня через два-три епископ Александр служил вечером в кафедральном Соборе. Я тоже пришел на службу. Как обычно, все стоящие в алтаре подходят под благословение, подхожу и: "Отец Георгий, почему Вы не на приходе?" — "Простите, Владыко: я болен, до Ушакова сто пятьдесят километров с пересадкой, я не решился ехать". — "Хорошо, облачайтесь, будете слу-

248

жить здесь". После всенощной постарался подойти под благословение последним, когда рядом никого уже не было. "Простите, Ваше Преосвященство, я лукавил, совсем, как Вы видите, здоров, но отказываюсь возносить имя Местоблюстителя". Епископ не стал притворяться, ему было совершенно ясно, он ответил, почти не задумываясь: "Поезжайте на приход и, по древней практике, возносите только имя правящего архиерея". Несомненно, это был акт мужества, епископ отлично понимал, чем рискует. Ведь по принятому в советскую эпоху неписаному закону местоблюсти-тельство истолковывалось всеми как неоспоримое право на патриаршество, исключений до того дня не бывало.

В первый же день, на Великом Входе, только я стал опускать дискос на Престол, псаломщица возгласила на весь храм: "Батюшка, отец Георгий, а в Буе (наш районный центр) отец Аркадий уже поминает митрополита Филарета". После службы я отчитал ее и она долго ворчала, что ноги ее больше в этом храме не будет, "пусть староста Манефа сама поет и читает".