Записки солдата

В начале осени фон Рундштедт пришел к тому же выводу, что и мы. Он также считал, что у немцев недостаточно сил для проведения стратегического наступления, которое планировал Гитлер. Когда Гитлер раскрыл свой грандиозный план, фон Рундштедт выступил с контрпредложением начать наступление на Ахен и восстановить линию Зигфрида. Однако эта хитрость не увенчалась успехом. Гитлер грубо отверг предложение фон Рундштедта, заявив, что оно страдает отсутствием стратегической цели.

Однако, хотя ресурсы противника далеко не соответствовали притязаниям Гитлера, все же они по общему признанию были несколько больше, чем мы думали при оценке возможностей немцев. Типичным примером этого в то время может служить оценка наступательных возможностей немцев, данная Монтгомери 16 декабря в приказе по 21-й группе армий. Если бы мне в тот день предложили дать свою оценку, я не изменил бы ни одного слова у Монти, потому что его оценка полностью совпадала с моей.

В настоящее время противник перешел к обороне на всех фронтах. Его положение не позволяет начать крупную наступательную операцию. Более того, он должен любой ценой избегать маневренной войны. У противника нет ни транспортных средств, ни горючего, что необходимо для маневренной войны, кроме того, его танки не могут соперничать с нашими в маневренном бою.

Противник терпит поражение за поражением. Он сильно потрепан и понес большие потери в людях и технике. Мы ни в коем случае не можем ослабить наш натиск или позволить себе "передышку" на зимние месяцы. Нам необходимо продолжать наступление с тем, чтобы не дать противнику возможности оправиться и чтобы причинить еще большие потери. Наши действия будут затруднены распутицей, холодами, отсутствием авиационной поддержки в периоды плохой погоды и т. д. Но мы должны и в зимние месяцы продолжать упорные бои с противником.

Как только немцы отошли за линию Зигфрида, союзники начали испытывать недостаток в сведениях, получаемых от секретных агентов. Во Франции немцы сражались на территории вражеской страны, французские патриоты сообщали нам о передвижениях противника и укрывали наших агентов, заброшенных в его тыл. В Германии же, где противник был у себя дома, среди своего народа, нашими единственными информаторами здесь могли быть только предатели, а они встречались очень редко. В итоге широкий поток разведывательной информации, шедший к нам из немецкого тыла, превратился в тонкую струйку. Мы все больше и больше зависели от допроса военнопленных, данных войсковой и воздушной разведки.

Успех контрнаступления зависел в основном от внезапности, поэтому, сосредоточивая свои войска для контрнаступления в Арденнах, противник принял самые строгие меры по сохранению военной тайны. Все командиры, посвященные в планы операции, подписали обязательство хранить тайну. Какие бы то ни было намеки на подготовку к наступлению в переговорах по радио были воспрещены, письменная связь поддерживалась только через доверенных курьеров, и лицам, знающим о планах операции, было запрещено летать на самолете западнее Рейна. Войска должны были прибывать в районы сосредоточения в самый последний момент только в ночное время. Был отдан приказ на период подготовки операции отправить в тыл с передовых позиций всех солдат не немецкого происхождения. Для сохранения скрытности подготовки командные пункты армий должны были оставаться на своих старых местах, поддерживая обычный радиообмен. В довершение всего, с целью отвлечь наше внимание от Арденн, к северу перед фронтом армии Симпсона был развернут ложный штаб.

Когда пришло время начать переброску резервов на исходные позиции для наступления на западном фронте, установилась погода, на которую рассчитывал фон Рундштедт. Солнце показывалось редко, и объективы фотоаппаратов самолетов-разведчиков ничего не могли зафиксировать на пленке, кроме сплошной облачности. Мы забрасывали агентов в тыл противника, но они исчезали в зимних сумерках и о них в дальнейшем не было никаких вестей.

Однако, несмотря на все эти препятствия, разведке удалось обнаружить некоторые слабые признаки сосредоточения противником сил в Арденнах. К сожалению, эти признаки не были достаточно убедительными.

- Что они означают? - спрашивали разведчики. - И что мы должны по поводу их предпринять?

Нам казалось, что в сообщениях о передвижениях немецких войск в горах Эйфель не было ничего тревожного, ничего особенного. Противник, подобно нам, использовал этот сектор для отдыха дивизий, потрепанных в боях, и для закалки вновь прибывших дивизий. Поэтому здесь могло совершаться гораздо больше передвижений, чем можно было бы ожидать в обычных условиях на таком "тихом" участке фронта.