Записки уцелевшего (Часть 1)

Проснулся он от резких толчков ногами в бок. При тусклом свете керосиновой лампы он увидел троих дрожащих от страха молодых парней. Они наставили на него охотничьи ружья. Сзади протягивал револьвер военный. А еще сзади стояли испуганные священник и его жена.

После тщательного обыска храбрые вояки повезли преступника в Коношу и втолкнули в помещение бывшей церкви. Там на полу томилось более сотни заключенных - старых и молодых - крестьян, сельских учителей, сельских священников, из коих Андрей, к своему ужасу, узнал и тех, у кого ночевал. Один из них сказал ему с упреком: "Ты меня погубил".

Кормили плохо. Некоторые получали передачи. Люди, ошалелые, удрученные, не понимавшие, за что их посадили, лежали, прохаживались, изредка переговаривались друг с другом. Впоследствии Андрей рассказывал, что словно побывал в одном из кругов Дантова ада.

Ежедневно его водили на допросы. Следователи и, кажется, большое начальство никак не могли осознать, как это студент московского вуза - да рисовал церкви, да останавливался у попов.

Значит, документы у него хоть и с фотокарточкой, а фальшивые. Кроме удостоверения личности и студенческого билета, у Андрея было командировочное удостоверение из Осоавиахима, что студент МВТУ отправляется в лыжный спортивный поход туда-то и туда-то, просьба ко всем организациям оказывать ему всяческое содействие. Подозревали заговор, измену, черт знает что еще.

Однажды некий чин, показывая на отобранный компас, спросил Андрея:

- Что это такое?

- Компас,- отвечал тот.

- Нет, это адская машина, очень опасная.

...Андрею удалось переправить письмо родителям. Приехал отец, увидел сына, отощалого, бородатого - ужаснулся. И сумел его выручить. Андрей как-то сумел объяснить декану, почему опоздал на занятия. Он кончил вуз, стал крупным ученым-химиком, профессором, доктором наук. О том страшном приключении юности вспоминать не любил.

БЕДЫ НАДВИГАЮТСЯ

1.

Новый, 1929 год мы, подростки и молодежь, все между собой друзья, решили встречать вместе, в складчину у Урусовых, живших в высоком доме в Большом Знаменском переулке.

Большая часть семьи уходила встречать Новый год куда-то еще, и просторная квартира предоставлялась младшим - сыну Кириллу и дочери Лёне. Кирилл мечтал стать геологом, но ему как княжескому сынку ставились всякие препятствия. Лёна была подругой моей младшей сестры Кати. Она училась в восьмом классе школы и вместе с другой своей подругой, Леночкой Желтухиной, подрабатывала в частном кафе на Пречистенском бульваре, сзади церкви Святого Духа (теперь там здание входа в метро Кропоткинская).

Только во Франции, и то далеко не везде в ресторанах, видел я таких проворных, очаровательных и веселых официанток. Со стопками тарелок, с переполненными подносами они носились между столиками, да еще успевали кокетничать с гостями. В том кафе Леночка Желтухина прельстила красавца студента университета - химика Петра Александровича Ребиндера, ставшего впоследствии академиком, весьма известным ученым. Когда полвека спустя я встретился с нею и напомнил ей о ее ранней молодости, мои сестры на меня напустились: важная академическая дама не любит вспоминать некоторые эпизоды из своего прошлого.

Судьба Лёны Урусовой сложилась иначе. Я расскажу о ней позднее. А тогда владелец кафе, очевидно, задушенный налогами, закрыл свой шалманчик, и Лёна поступила работать девочкой на побегушках в библиотеку Института красной профессуры.

На встречу Нового года явились мои младшие сестры - Маша и Катя, наши двоюродные - дети Владимира Владимировича Голицына - Саша и Олечка: Саша где-то работал, Олечка еще училась в школе; пришли наши четвероюродные - три брата Раевских. Старший Сергей работал фотографом при некоем электроинституте, был в подчинении у знаменитого ученого и священника - отца Павла Флоренского. Второй брат Михаил Раевский - мой ровесник - учился на математическом факультете университета, его считали будущим крупным ученым-математиком. И еще он учился пению. Младший Раевский - Андрей учился в студии Хмелева и мечтал стать артистом.

Еще среди гостей была подруга моей сестры Маши - Ляля Ильинская, с которой моя сестра Маша и я учились на литературных курсах (ВГЛК).

Еще была моя двоюродная сестра Леля Давыдова, ее мать - тетя Катя была родной сестрой моей матери, а ее отец - Александр Васильевич, иначе дядя Альда, недавно до того изгнанный вместе с семьей из своего моршанского имения Кулеватова, занимал должность юрисконсульта при тамбовском базаркоме, иначе говоря, защищал интересы мелкой буржуазии - базарных торговцев, что уже само по себе являлось весьма предосудительным. Председателем базаркома был Палеолог - потомок византийских императоров.

Еще явилась подруга Ляли Марина Чельцова - внучка последнего царского министра внутренних дел Протопопова, девица чересчур манерная и, по моему мнению, весьма противная.