Читаем Запомни и живи полностью

Много погибло прекрасных грезЭто над ними плачут ивыСладкий Пан любовь и ХристосУмерли Кошки мяучат тоскливоИ я не в силах сдержать своих слезЯ знающий лэ[229] для шателен[230]И рабов страшные гимныДля огромных мурен[231]И злые хвалы для любимойИ романсы для грустных сиренЯ верен как хозяину собакаКак побеги плюща стволамКак верны запорожские казакиНабожные в грабеже и в дракеВере родной и степямСултан им писал «придите
Склонитесь скорей предо мнойО казаки я ваш повелительИ мой полумесяц златойВы как иго на шее влачитеСтаньте моими верными слугамиПокоритесь приказу моему»Они встретили смехом посланьеИ ответили тотчас емуПри огарка тусклом мерцанье

Крокусы

Долина осенью пышна но ядовитаИ медленно бредут по ней коровыВбирая темный и тягучий ядОт крокусов долины той лиловойКак крокус пышен и лилов твой взглядИ в жизнь мою из глаз твоих струитсяТакой же медленный и страшный яд
Шумя проходят школьникиВ передниках играя на гармоникеСрывают крокусы играющие детиСрывают крокусы похожие по цвету на твои большие векиКоторые дрожат под ветром злымПастух поет тихонько и покинутые имСтупая медленно бросают навсегда коровыДолину зло расцвеченную осенью лиловой

«Я смело взглянул назад…» 

Я смело взглянул назад На трупы моих дней Они обозначали пройденную мной дорогу Одни из них сгнили средь флорентийских церквей Или в лимонных рощах Которые во всякое время года Цветут и дают плоды Другие плакали в тавернах умирая 
Где дрожали яркими лепестками Большие зрячие мулатки И электрические розы еще раскрываются В садах моих воспоминаний 

Робер Деснос

Куплеты улицы Сен-Мартен

Улица Сен-Мартен[232] у меня была,Улица Сен-Мартен мне теперь не мила,Улица Сен-Мартен даже днем темна,Не хочу от нее и глотка вина.У меня был друг Платар Андре,Платара Андре увезли на заре.Крышу и хлеб мы делили года.Увезли на заре, кто знает куда.Улица Сен-Мартен, много крыш и стен.Но Платар Андре не на Сен-Мартен…

«Взгляни — у бездны на краю трава…»

Взгляни — у бездны на краю трава,Послушай песнь — она тебе знакома,Ее ты пела на пороге дома,Взгляни на розу. Ты еще жива.Прохожий, ты пройдешь. Умрут слова,Глава уйдет разрозненного тома.Ни голоса, ни жатв, ни водоема.Не жди возврата. Ты блеснешь едва.Падучая звезда, ты не вернешься,Подобно всем, исчезнешь, распадешься,Забудешь, что звала собой себя.Материя в тебе себя познала.И всё ушло, и эхо замолчало,Что повторяло: «Я люблю тебя».

Из поэзии Латинской Америки

Пабло Неруда

Мадрид (1936)

Перейти на страницу:

Все книги серии Поэтическая библиотека

Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы
Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы

В новую книгу одного из наиболее заметных поэтов русского зарубежья Андрея Грицмана вошли стихотворения и поэмы последних двух десятилетий. Многие из них опубликованы в журналах «Октябрь», «Новый мир», «Арион», «Вестник Европы», других периодических изданиях и антологиях. Андрей Грицман пишет на русском и на английском. Стихи и эссе публикуются в американской, британской и ирландской периодике, переведены на несколько европейских языков. Стихи для него – не литература, не литературный процесс, а «исповедь души», он свободно и естественно рассказывает о своей судьбе на языке искусства. «Поэтому стихи Грицмана иной раз кажутся то дневниковыми записями, то монологами отшельника… Это поэзия вне среды и вне времени» (Марина Гарбер).

Андрей Юрьевич Грицман

Поэзия / Стихи и поэзия
Новые письма счастья
Новые письма счастья

Свои стихотворные фельетоны Дмитрий Быков не спроста назвал письмами счастья. Есть полное впечатление, что он сам испытывает незамутненное блаженство, рифмуя ЧП с ВВП или укладывая в поэтическую строку мадагаскарские имена Ражуелина и Равалуманан. А читатель счастлив от ощущения сиюминутности, почти экспромта, с которым поэт справляется играючи. Игра у поэта идет небезопасная – не потому, что «кровавый режим» закует его в кандалы за зубоскальство. А потому, что от сатирика и юмориста читатель начинает ждать непременно смешного, непременно уморительного. Дмитрий же Быков – большой и серьезный писатель, которого пока хватает на все: и на романы, и на стихи, и на эссе, и на газетные колонки. И, да, на письма счастья – их опять набралось на целую книгу. Серьезнейший, между прочим, жанр.

Дмитрий Львович Быков

Юмористические стихи, басни / Юмор / Юмористические стихи

Похожие книги

Бергман
Бергман

Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство. Большая часть материалов, написанных двадцать лет назад, сохранила свою актуальность и вошла в книгу без изменений. Помимо этих уже классических текстов в сборник включены несколько объемных новых статей – уточняющих штрихов к портрету.

Василий Евгеньевич Степанов , Василий Степанов , Владимир Владимирович Козлов , Коллектив авторов

Кино / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Культура и искусство
Анекдот как жанр русской словесности
Анекдот как жанр русской словесности

Судьба у русского анекдота крайне сложная и даже истинно драматическая. Целые столетия его упорно старались не замечать, фактически игнорировали, и это касается и народного анекдота, и анекдота литературного. Анекдот как жанр не существовал.Ефим Курганов, автор нескольких книг по теории и истории литературного анекдота, впервые в филологической науке выстраивает родословную русского анекдота, показывает, как этот жанр расцветал в творчестве Пушкина, Гоголя, Лескова, Чехова, Довлатова. Анекдот становится не просто художественным механизмом отдельных произведений, но формирует целую образную систему авторов, определяет их повествовательную манеру (или его манеру рассказа). Чтение книги превращается в захватывающий исследовательский экскурс по следам анекдота в русской литературе, в котором читатель знакомится с редкими сокровищами литературных анекдотов, собранных автором.Входит в топ-50 книг 2015 года по версии «НГ–Ex Libris».

Ефим Яковлевич Курганов

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия