Запомни и живи

Мадрид, одинокий и гордый,июль напал на твое веселье[233]бедного улья,на твои светлые улицы,на твой светлый сон.Черная икота военщины,прибой яростных ряс,грязные водыударились о твои колени.Раненый,еще полный сна,охотничьими ружьями, камнямиты защищался,ты бежал,

роняя кровь, как след корабля,с ревом прибоя,с лицом, навеки изменившимсяот цвета крови,подобный звезде из свистящих ножей.Когда в полутемные казармы, когда в ризницы изменывошел твой клинок,ничего не было, кроме тишины рассвета,кроме шагов с флагами,кроме кровинки в твоей улыбке.

Объяснение

Вы спросите: где же сирень,где метафизика, усыпанная маками,где дождь, что выстукивал слова,полные пауз и птиц?

Я вам расскажу, что со мною случилось.Я жил в Мадриде, в квартале, где много колоколен,много башенных часов и деревьев.Оттуда я виделсухое лицо Кастилии:океан из кожи.Мой дом называли «домом цветов»:повсюду цвела герань.Это был веселый домс собаками и с детьмиПомнишь, Рауль[234]?Помнишь, Рафаэль[235]?Федерико[236] — под землей, — помнишь балкон?Июнь метал цветы в твой рот.

Всё окрест было громким:горы взволнованных хлебов,базар Аргуэльес и памятник,как чернильница, среди рыбин.Оливковое масло текло в жбаны.Сердцебиение ног заполняло улицы.Метры, литры. Острый настой жизни.Груды судаков. Крыши и усталая стрелка на холодном солнце.Слоновая кость картошки,а помидоры до самого моря.В одно утро всё загорелось.Из-под земли вышел огонь.Он пожирал живых.С тех пор — огонь,с тех пор — порох,

с тех пор — кровь.Разбойники с марокканцами и бомбовозами[237],разбойники с перстнями и с герцогинями,разбойники с монахами, благословлявшими убийц,пришли,и по улицам кровь детейтекла просто, как кровь детей.Шакалы, от которых отступятся шакалы,гадюки — их возненавидят гадюки,камни — их выплюнет репейник.Я видел, как в ответ поднялась кровь Испании,чтобы потопить васв одной волнегордости и ножей.

Мадрид (1937)