Запомните нас такими

Могло бы! Окажись тут «кузнец своего несчастья», он бы не отступился. Сколько раз я наблюдал, как из-за «принципиальности» в пустяках рушится действительно важное дело, как из-за ерунды наживаются враги. Зачем они тебе? Но... Почему-то мы лихо делаем врагов из людей, которые вполне бы могли быть нашими союзниками. А не разумнее ли подойти к этому «лютому врагу», этому «ретрограду» и «злодею» и сказать ему доброе слово — и вдруг увидишь, как он сразу изменился! Дай произнести ему до конца хотя бы фразу, не перебивай, выслушай совет (даже если ты с ним заранее не согласен) — и вот уже человек превращается не во врага, а в союзника! Если бы мы сами взяли на себя труд быть великодушными, какие бы резервы великодушия нам открылись!

Знаю случай (дело происходило на моих глазах), когда застарелый ретроград, знаменитый своим неприятием всего нового, вдруг полюбил талантливого дебютанта и начал с юношеской непосредственностью ему помогать. Тут слегка испугался уже сам дебютант. «Не волнуйся! — пояснили ему умные люди. — Просто он разглядел в тебе последний свой шанс быть хорошим!»

Можно ли лишать наших противников этого «последнего шанса»?

Излишняя «боевитость», усердно воспитываемая у нас с детства, весьма вредна. Наверное, существует немало «историй с увольнением», в которых целиком виноват начальник. Но чаще, как я наблюдаю, конфликт этот любовно взращивается обеими сторонами. Хочется порой крикнуть: «Да поговорите вы пять минут по-человечески — и все у вас будет хорошо! Конфликт-то ваш не стоит выеденного яйца, а вы враги!»

Думай круглые сутки о своем деле — и все противники, не вынеся твоего невнимания, обидятся и исчезнут. Винить в своих поражениях окружающие обстоятельства так же бессмысленно, как обижаться на погоду. Кто, как не ты сам, должен обдумать и обеспечить свою удачу? Человек же, «побежденный препятствиями», — это пешеход, ударившийся о все столбы и с отчаянием заявивший: «Нет, здесь абсолютно невозможно пройти!» Конечно, карьеристы нехороши, но не правы и те, кто в угоду непонятно чему усиленно разрушает свою карьеру. Именно они открывают дорогу беспринципным карьеристам. «Не куй несчастье себе!»

Свобода в разные времена

В какой степени исторические обстоятельства определяют уровень осмысления действительности литературой? В каждую эпоху, естественно, этот уровень разный. В шестидесятые — семидесятые — восьмидесятые годы, когда я и мои ровесники жили и писали, странного было немало. Удивительное, например, дело: плохо помню даты выхода своих книг! С таким волнением писал, так долго ждал — а годов не помню. И думаю, это не случайно, потому что годы те никаких собственных запоминающихся примет не имели. Что преодолевали? Чего был подъем? Какой гремел съезд?.. Спросите что-нибудь полегче.

И тем не менее действительность, думаю, в моих книгах присутствовала, но действительность неофициальная, более того — не имеющая с официальной точек соприкосновения. А была ли вторая, неофициальная действительность? Думаю, любой, чья активная часть жизни пришлась на эту пору, скажет: конечно, была! «Блюстители» проморгали самое главное: успел сложиться наш мир, и, поскольку средняя продолжительность жизни (если ее не прерывать) не так уж мала, люди эти продолжали жить, творить, веселиться, снабжая мои рассказы материей. Удача была еще и в том, что успели появиться не только такие писатели, но и читатели, и даже редактора. Нам вполне хватало друг друга. Люди иного, официального плана если и появлялись в нашем кругу, то крайне редко, пребывание их было недолгим, и уход их сопровождался язвительными насмешками. Именно в этой атмосфере (весьма свободной и творческой даже по нынешним временам) и появился мой первый рассказ о том, как ловят шпиона в горе творога и постепенно весь этот творог съедают.

Были ли столкновения? Ответ мой не будет современно-прогрессивным... столкновений фактически не было! Перелистывая свои книги, не обнаруживаю в них конкретных дат и конкретных названий улиц. Мы по их улицам не ходили, так что и столкнуться было довольно трудно.