Заповедь

— Ты по мне не суди, — сказал Умар брату. — У меня своя дорога. Ты прислушивайся к Мурату. — Умар насмешливо произнес: — У его дум и желаний полет легкий, они не отягощены заботами о нажитом богатстве, — и вздохнул: — Иногда я ему завидую. Не тому, как он живет, а тому, как решителен.

В другой раз заговорил о городе. «Там, конечно, жить легче», — вздохнул Умар и принялся говорить о том, что не мешало бы Урузмагу перебраться со временем во Владикавказ. Умар поможет ему купить дом, обзавестись мебелью. Предложение брата застало Урузмага врасплох, но, поразмыслив ночь, он пришел к выводу, что ему, инвалиду, в городе не так тяжко придется, как в селе, где все хозяйство держится только на нем. Утром Урузмаг дождался, когда Умар вышел из дома, и будто невзначай пошел ему навстречу. Поравнявшись с братом, объявил, что согласен перебраться в город, на что Умар усмехнулся:

— Не сразу, брат, не сразу... Ты не пожалеешь, что избрал Владикавказ... — и больше не заговаривал с ним на эту тему.

А через три дня Умар отвез Руслана на стройку Бесланского маисового комбината. Ни с того ни с сего...

Опасался ли Умар чего-то? Конечно. Иначе не поймешь, почему он так сурово поступил со старшим сыном. Обиделся Руслан на него. Сильно. Чего ради на отца напала блажь отвезти его, четырнадцатилетнего, на стройку, в палатку, к незнакомым людям? Чем он провинился? Все в доме, в том числе и сам Руслан, были убеждены, что он у отца любимец, доказательств тому было не перечесть. И лошадь у него была такая прыткая, что ее мог обогнать лишь отцовский конь. И одевался Руслан лучше всех в селе — отец привез ему черкеску из Кабарды. И за столом ему подкладывал лучшие кусочки. Руслан ломал голову, пытаясь понять, чем разгневал отца. Чем-то ведь вызвал недовольство, если тот оторвал его от семьи. Умар в дороге пел, серьезных разговоров избегал, настойчивых взглядов сына старательно не замечал...

На фоне лесистых гор разбросанные посреди поля палатки, освещенные лучами заходящего солнца, казались живыми существами, вцепивишмися кольями-шупальцами в землю. Отец направил бедарку к самой большой из них, рассчитанной этак на десять-двенадцать человек. На одной из стен ее было написано: «Наш комбинат будет крупнейшим в Европе!» Метрах в сорока одиноко торчала заводская труба, на которой краской была выведена дата «1914» и фамилия «Ага-Бала Гулиев». А за нею кирпичные стены ползли, казалось, в самое небо. Возле палатки у грубо сколоченного стола собралась взволнованная толпа строителей.

— Как пчелы гудят, — усмехнуся Умар и натянул поводья: — Тпру!

Строители не обратили внимания на подъехавшую бедарку. Они были увлечены письмом, которое им, сердито посапывая, читал сухой старик, сидевший во главе стола.

— «Горцы! Осетины! И вот я, Ага-Бала Гулиев, обращаюсь к вам!» — голос старика в негодовании запнулся.

Рыжий паренек толкнул в бок соседа, дурашливо произнес:

— Слушай, Ахсар, к тебе обращается твой заграничный благодетель.

— Сергей! — шикнули на него, и толпа опять уставилась на старика.

— «... Я подарю вам свой завод. Но взамен требую: прочь большевиков! Гоните советскую власть!» — Старик поверх очков оглядел строителей и усмехнулся: — Вот так! Гоните советскую власть и его труба — ваша! — он махнул рукой себе за спину: — Вот эта труба!

— Щедрый! — засмеялась девушка и взглянула на бедарку и незнакомцев.

— Дядя Соломон, да кто он такой, этот Ага-Бала? — с горячностью спросил Ахсар.

— Э-э, не к тому обращаешься. Пусть дядя Мисост поведает вам об одноруком персе, — произнес Соломон и кивнул на сутулого пожилого горца, не забыв насмешливо добавить: — Ему он показался богом.

— Почему не умирает твоя память? — в сердцах проговорил Мисост. — Почему держит в себе каждую мелочь? Язык твой, Соломон, на тебя похож — такой же длинный.

Толпа с интересом следила за их перепалкой. Умар и Руслан стояли в пяти шагах от строителей и ждали, когда на них обратят внимание. Ну и одежда была на строителях — рваньем и то трудно назвать. Черкески с дырами, а то и залатаны разноцветными лоскутками. У Ахсара спина и живот повязаны шерстяным платком. Неужто он, Руслан, будет работать рядом с ними?

— Так вы видели Ага-Бала?! — спросил Сергей.