Заповедь

— Вы не чувствуете за собой ничего такого, за что вам могут... вонзить кинжал в сердце? — ей казалось, что это говорит не она, а кто-то другой. Неторопливо, пристально следя за его реакцией, она заговорила по-осетински: — Мечтаю поскорее оказаться в Осетии, в Хохкау...

Испуг вкрался в его глаза. Он весь напрягся, стараясь ничем не выдать волнения.

— Там живут мужественные, гордые люди, — продолжила она. — Смотрят прямо в лицо. Песню, что исполнил для меня ваш сын, очень любила одна горянка. Похищенная...

— Зарема?! — вырвалось у Таймураза.

— Зарема? — удивилась она. — Вы сказали: Зарема?

Он растерянно развел руками. Теперь и он смотрел на нее во все глаза. И не верил. Рукоятку заметила... Песню узнала... И брови... Брови ЕЕ! И глаза, что мучили его своей чистотой в те далекие годы... И тут он мысленно засмеялся над собой. Перед ним же ученая! И она родилась в Хохкау?! Невозможно!

— А-а, понимаю: вы говорите о той женщине, что осталась в горах? Что каждый день спешила к пропасти, вымаливала мужа у реки?

Теперь и для него сомнений не стало. Сверлившие Таймураза глаза могли принадлежать только Зареме. Те самые глаза, что заглядывали ему в душу тогда, еще в пещере!..

— Вы вспомнили женщину, что была брошена в пещере на голодную смерть с сыном на руках? — гневно спросила она. — Отец его, несчастный похититель, погиб, она же родила ему сына. Говорили, он вылитый отец, и похищенная назвала сына его именем — Тамуриком.

— Тамурик, — произнес он глухо и, внезапно покраснев, спросил: — Где он?

Она помолчала, колеблясь, говорить правду или нет...

... Сын, сын, где взять силы?..

— Тамурик с вами? — вырвалось у Таймураза.

Зарема жестко посмотрела на стоявшего перед ней человека и решила: пусть узнает...

— Летчиком был, сражался с фашистами с первых дней войны... — сказала она и глухо добавила: — Погиб мой Тамурик...

— Погиб... — выдохнул он тяжко. — Погиб... — Плечи его согнулись, голова поникла...

Слышно было, как по трассе промчалась мимо отеля машина, потом другая... Наконец Таймураз выпрямился, провел ладонью по глазам, боясь глянуть на Зарему, сорвавшимся голосом произнес:

— Но и отец не виноват, что судьба подменила ему девушку...

— Подменила?! — пол зашатался под ногами Заремы: еще и это?! Душно, горит в груди, боже мой, как тяжело бывает вдохнуть немного воздуха, а надо, чтобы не потерять сознание. Она-то верила в его любовь, это помогло ей выстоять, вырвать у смерти ребенка... А все... обман! И этот человек — чужой?..

— Он не был виноват, — твердил Таймураз. — Он поступил по совести: сам бросился в изгнание, лишился родины. Кому тяжелее?..

Слушала ли она его? Слушала. Но думала о том, что разломанный чурек не склеишь. Не погиб тот, что был ее любимым. Вот он стоит перед нею. Но почему она не бросится к нему, не прижмется всем телом?.. Не погиб, а... ушел. По своей воле. О ней не подумал. О сыне не подумал. О себе только. У него все для себя. Девушку похитил — для себя. Уходил от нее — для себя...

— Три раза он без ничего оставался. Брал на плечи хурджин и шел. Куда — не знал. Что есть будет — не знал! Где ночь проведет — не знал. С батрака начинал. Его обманывали — он обманывал. В него стреляли — он стрелял. Рядом гибли от голода и холода — он выжил... Нет, теперь он знает: каждый строит башню для себя...

— Вы не знаете, что это такое,— выжить, когда кругом ни одной родной души. А он выжил, лес рубил, дорогу строил, канавы рыл... В Маньчжурии, в Мексике выжил! Везде люди злые, жадные. Из-за куска хлеба друг в друга стреляют. Нельзя понять, не почувствовав на себе, что это такое — навеки потерять родину...

— Тот, о ком вы говорите, потерял не только родину, — покачала головой Зарема: — Был он горд и отважен, никогда ни перед кем не лебезил...

— Это верно, — встрепенулся он, смело, с вызовом посмотрел ей в глаза.

— А сейчас? Клиентов зайцем прельщает... — увидев спускавшегося в холл мистера Тонрада, она перешла на английский язык: — Тянущийся к золоту с душой прощается...

Тонрад с ходу парировал поговорку:

— Душу и в микроскоп не рассмотришь, а блеск золота слепит и закрытые глаза. Миссис Дзугова, мне пришло на ум еще несколько соображений на тему нашей дискуссии...

— Мне тоже, — сказала Дзугова так спокойно, насколько ей это удалось. — Мы обязательно обменяемся ими, но прежде я прошу вас увезти меня отсюда, — и неожиданно для него взорвалась: — И поскорее!..

— Вам не понравился отель? — ошарашено спросил мистер Тонрад, но она была уже у двери.

Чернобровый хозяин смотрел ей вслед. Нет, ничто не в силах заставить его признаться, что он узнал во всемирно известной ученой похищенную... Им похищенную и брошенную в горах на верную смерть. Если есть чудеса на свете, то одно из них — это!..

Глава 48

Вот какую историю утаила от тебя, дядя Мурат, Зарема. Благородная душа, она не стала перекладывать на твои плечи эту тяжесть. Она лишь спросила с горечью:

— Не много ли ошибок в жизни совершил ты, Мурат? Не пора ли покаяться?