Запоздалое признание

Он лазурно глядел, как леса пожелтели,Оттого что глодала их несметь упырья, —И взблеснул золотым – из замирья в замирье —И воснулся в страну полудуш-полутелий.Полюбил на раздолье ту мглу-неберушку,Ту, что навзничь – поет, на коленях – мертвится,А порою – стройнеет, подобно девице,Потерявшей судьбу, как теряют игрушку.«Завязила я душу в сиреневой ветке,Я цветам подарю – лишь сырую дождину…Полюби меня с тем, что усопшие предкиОмрачили мой век – но без этого сгину!»

И ответил он ей: «Нам безбытье в подмогу!Ибо чище отрада – в ничейной отраде.И слезинкой своей ты приближена к Богу:Так приди – и рази в обоснившемся саде!» —И – разила в уста, и менялась – обличьем —Недоснулые чары, пугливая сказка;И влюбленно приластился к дымкам девичьим,Где и смерть ворожит, и гадается ласка.И привык он к безмерью, прижился к объятьюЗолотистых темнот и лазурных захмарок —И он умер, послушный тому внебовзятью,Что от траурной ленты досталось в подарок.И, скитаясь в древах, доскитался до гроба.

Тени всех отошедших – по-нищему серы —Закопали Снигробка для вечной неверыВо всех ямах огулом и в каждой – особо.Мгла в могилу бросала небесные блестки,И весь мир, уже было содеявшись ложью,Захотел перейти на иные подмостки,В обновленные нети, к другому ничтожью.И хотя был припутан к молочным туманам,Потрясал обессмысленных судеб веригиИ поржавленным снился себе шарабаном,Колесящим в нутре у затрепанной книги.

Корчма

Между небом и пеклом, где в морок неезжийБожий дух норовит заноситься пореже,Есть корчма, в коей призраки умерших пьяницЗатевают пиры и пускаются в танец.Для скупца, что пред смертью глотал аметисты,Здесь ночлежек навечный, не больно клопистый;И вложившего душу в ножовое лезо,Жертвы сами найдут своего живореза;И беспутница с ладанкой наизготовеТут же купленной синью раскрасила брови;И какой-то жирняк принимается охать —Разобрала его замогильная похоть.И грохочет в корчме удалая капелла,

Чтобы вся эта нечисть плясала и пела;И такую отжарит запевку-запарку,Что корчма и танцоры несутся насмарку —И орут запивохи в таком заполохе,Что запрыгали в бельмах кровавые блохи.Только баба, что встарь онемела со страху,Пятерых сыновей проводивши на плаху,Хочет в смрадном запечке прожить изначалаТу любовь, что вершилась во тьме сеновала,Вспоминает о детях – о каждом ребенке —И пиликает польку на ржавой гребенке.

Ангел