Запри все двери

– А раньше такие проблемы случались? – интересуюсь я.

– Не припоминаю, – отвечает Чарли.

– Во сколько это было?

– В час с небольшим.

Я замираю. В час ночи я услышала крик и пошла проверить, в порядке ли Ингрид. А через несколько минут она ушла. Сразу после того, как я вернулась в квартиру 12А.

Не бывает таких совпадений. А отключившаяся камера больше всего напоминает отвлекающий маневр.

В первую очередь мне приходит в голову мысль, что Ингрид могла отключить камеру сама, чтобы незаметно ускользнуть, но что-то здесь не сходится. Временные жильцы не обязаны оставаться в Бартоломью, если их что-то не устраивает. Чарли не пришло бы в голову ее останавливать. Он скорее вызвал бы ей такси и пожелал всего наилучшего.

К тому же, отключив камеру, Ингрид пришлось бы вернуться обратно в квартиру за своими вещами и снова спуститься с одиннадцатого этажа в лобби. Слишком много мороки, учитывая то, что она не делала ничего, что шло бы в разрез с правилами, и, к тому же, за пять минут здесь явно не управиться. Особенно если у нее было много вещей.

– Ингрид въехала сюда в твою смену? – спрашиваю я.

Чарли кивает.

– Она много вещей привезла с собой?

– Точно не помню, – говорит он. – Кажется, два чемодана. И еще пару коробок.

– Ты не видел, спускался ли кто-то в подвал перед тем, как вышла из строя камера?

– Нет. Я был снаружи, помогал другому жильцу.

– Посреди ночи? Кто это был?

Чарли выпрямляется, явно ощущая себя неуютно.

– Думаю, миссис Эвелин не понравится, что я так много болтаю. Я хотел бы помочь, но…

– Знаю, знаю. Жильцы ценят свое личное пространство. Но Ингрид почти ровесница твоей дочери. Если бы она пропала, ты бы тоже задавал много вопросов.

– Если бы моя дочь пропала, я бы не знал покоя, пока не нашел ее.

Мой отец когда-то сказал то же самое. И искренне в это верил. Я знаю. Но поиск – тяжелая штука. Он истощает. Приглушает чувства.

– Разве Ингрид не заслуживает того же? – спрашиваю я. – Можешь не называть имя. Просто намекни.

Чарли вздыхает и бросает красноречивый взгляд на цветы на кофейном столике. Такой намек сложно не понять.

– Она вывела свою собаку на улицу незадолго до часу ночи, – говорит Чарли. – Я вышел вместе с ней. Хотел убедиться, что она в безопасности. Не следует женщине выходить одной на улицу в такое время. Когда Руфус сделал все свои дела, мы вернулись внутрь. Она поднялась на лифте на седьмой этаж, а я проверил мониторы. Тогда-то и заметил, что камера в подвале не работает.

Значит, Марианна поднималась на лифте приблизительно в то же время, что Ингрид выходила из квартиры.

– Спасибо, Чарли. – Я отрываю от стебля бутон розы и вставляю ему в петлицу. – Ты очень мне помог.

– Пожалуйста, не говори ничего миссис Эвелин, – просит Чарли, поправляя импровизированную бутоньерку.

– Не скажу. У меня сложилось впечатление, что для Лесли это больная тема.

– Учитывая, при каких обстоятельствах Ингрид съехала от нас, миссис Эвелин наверняка жалеет, что вообще пустила ее в Бартоломью.

Чарли прикладывает руку к фуражке и открывает дверь. Прежде чем он успевает выйти, я задаю последний вопрос:

– В какой квартире живет Марианна Дункан?

– А что?

Я изображаю невинную улыбку.

– Хочу оставить ей записку с благодарностью.

Чарли явно мне не верит. Он отворачивается и смотрит на лестницу. Но потом все-таки отвечает.

– В 7А.

26

Как и прошлой ночью, на седьмом этаже хватает народу. Но вместо пожарных по закопченному холлу снуют рабочие. Дверь в квартиру мистера Леонарда сняли с петель и прислонили к стене. Рядом стоит обгоревшая кухонная стойка. Пол измазан сажей, напоминающей черную плесень.

Из квартиры доносится характерный строительный шум. Двое рабочих выносят наружу деревянный шкафчик с обуглившейся дверцей. Они ставят его рядом с кухонной стойкой. Перед тем, как зайти обратно в квартиру, один из рабочих смотрит на меня и подмигивает.

Я закатываю глаза и иду дальше. Дойдя до квартиры 7А, я дважды стучу в дверь.

Марианна встречает меня облаком парфюма, который смешивается с запахом дыма, так до конца и не выветрившимся из холла.

– Дорогая! – восклицает она, приобнимая меня и целуя воздух над моими щеками. – Я надеялась увидеть тебя сегодня. Словами не выразить, как я благодарна тебе за спасение моего Руфуса.

Я не удивлена, что Марианна держит Руфуса на руках. Сюрпризом становится то, что на них обоих красуются шляпки. На Марианне – черная с широкими полями, изогнутыми так, что ее лицо оказывается в тени. На Руфусе – крохотный цилиндр на резинке.

– Я зашла, чтобы поблагодарить вас за цветы, – говорю я.

– Они ведь тебе понравились? Скажи, что понравились.

– Они прекрасны. Но вам не стоило утруждаться.

– Конечно, стоило. Той ночью ты была настоящим ангелом. Так я и буду тебя называть. Ангел Сейнт-Барт.

– Как поживает Руфус? – спрашиваю я. – Надеюсь, он оправился от шока?

– Он в порядке. Просто испугался. Верно, Руфус?

Руфус трется мордочкой о ее руку, пытаясь избавиться от цилиндра. Он замирает, когда из квартиры 7С раздается громкий удар.