Заражение. Том 1 [СИ]

В марте этого года скинули с крыши пятиэтажного дома Витю Левинсона — наряд вызвали жильцы с жалобой на то, что кто-то веселится на крыше, орет песни, — все как обычно. Левинсон прибыл с напарником. Увидев компанию выпивающей молодежи, не воспринял всерьез, к тому же оказалось, среди них был и бывший одноклассник Левинсона. Им с напарником предложили выпить, когда Левинсон отказался, смеха ради его схватили за руки и ноги и принялись раскачивать — никто ничего толком не понял, только тяжелый, почти в центнер весом, Витя камнем полетел к земле — ни единого шанса выжить у него не было.

— Что?! Что там, Димон? — Гаврилюк вытянул дубину, не решаясь подойти ближе.

Марцелов тоже сделал шаг назад, продолжая светить в лицо мужчине.

Тот не предпринимал попыток закрыть лицо, не делал резких движений — просто стоял, глядя стеклянным взглядом перед собой, что тоже выглядело подозрительно. Обычно пьяные ведут себя довольно агрессивно, но может это какой-нибудь офисный клерк или похожий на него, из тех, что дай ему сто граммов водки, он и говорить уже не может внятно.

— У него… вся харя в чем-то… и глаза… белые, вот же говно! Я таких уродов в жизни не видел, — Гаврилюк заметил, что Марцелов поднес руку с дубинкой к лицу, прикрывая рот и нос. — И воняет от него дерьмом…

— Обосрался? Тогда наши не возьмут.

— Нет, что-то другое, — Марцелов потянул носом морозный воздух. — Сладкое, тошниловка какая-то… Эй, мужик, ты меня слышишь? Что у тебя в сумке? Ну-ка повернись-ка, пока я…

— Слушай, — раздался голос Гаврилюка. Он обращался к Марцелову. — Пошел он нахер. Пусть стоит и обсирается, какое нам дело. Каждого тащить в отдел, обезьянника не хватит.

— Надо посмотреть, что у него в сумке, — сказал Марцелов. — Если ничего такого, пусть стоит, — согласился он. — Но, если что, потом же нас по головке не погладят, сам знаешь. Подстрахуй лучше.

Марцелов был крупнее и сильнее Гаврилюка, хотя и младше по званию. Гаврилюк к своим тридцати годам уже отрастил приличное пузо и мечтал о бумажной работе где-нибудь в отделе миграции.

— Ладно, только давай быстрее. Сейчас Жирнов приедет.

Марцелов поднял дубинку. Сделав пару шагов назад, он передал фонарь напарнику.

— Ты свети, а я гляну. Дернется, сразу вали. — Потом он ткнул стоящего мужика. — Эй, опусти руку и поставь сумку на асфальт. Медленно, без резких движений.

Тот повиновался, хотя слова до него, видимо, доходили с трудом. Мужчина покачивался, запах от него и правда, был крайне мерзкий, напоминающий трупный — по крайне мере очень похоже воняло в моргах, подумал Гаврилюк, подсвечивая напарника и одновременно косясь в сторону дороги.

— Что-то морда мне твоя знакомой кажется… — задумчиво пробормотал Марцелов.

Где же эта чертова машина? Почему так долго? Когда не надо, они тут как тут.

Он поймал себя на мысли, что думает с позиции человека, попавшего в беду — с чего бы это, когда пистолет лежал в кобуре, а дубинка описывала в его руке замысловатые фигуры, готовая в любой момент обрушиться на спину потенциального преступника.

Длинные ручки сумки соскочили с руки мужчины, она плюхнулась на запорошенный снегом асфальт. Рука плетью повисла вдоль тела, вторая же, как и прежде, опиралась о стену.

— Что в сумке? — неприязненным тоном спросил Марцелов и Гаврилюк узнал этот тон — еще чуть-чуть и младший сержант заведется, маховик ярости раскрутится, пелена падет на глаза и тогда — берегись: успокоить беснующегося полицейского будет трудно — только выдохшись, намахавшись вдоволь дубиной, только тогда он вновь становился самим собой.

Не дождавшись ответа, Марцелов присел на корточки и ручкой дубинки подтянул сумку поближе, не сводя при этом глаз со странного парня. Где же я его мог видеть, — не мог вспомнить полицейский.

Выглядел парень очень, очень болезненно, будто только что сбежал из инфекционной больницы — лицо покрывала белесая слизь с крупными красными пятнами, глаза… тоже белые, словно без зрачков — это больше всего напугало сержанта, из-под черной шляпы торчат тонкие, совершенно седые клочья волос — как у куклы на помойке.

Сумка оказалась между ног Марцелова. Он нащупал собачку замка и потянул ее — с характерным звуком молния расстегнулась. До самого верха спортивная сумка была наполнена картонными держателями со множеством стеклянных пузырьков. Это походило… — Марцелов почувствовал, как заколотилось его сердце. Невероятная удача! Тут даже и думать не нужно, на что это, мать его, походило. Чистая 228-я. Хранение, перевозка наркотических средств в особо крупных. Может быть, партия метамфетамина, или еще какой-нибудь гадости, — промелькнула у него мысль и азарт охотника, наконец выследившего крупную, очень крупную дичь, накрыл его с головой.

— Возьми-ка, пожалуй, его на мушку, — сказал он напарнику, — пока наши не приедут. — Тут черт знает, что, в этой сумке. Похоже на наркоту. — Он встал на ноги и мыском отпихнул сумку в сторону Гаврилюка. — Глянь!

Тот уже доставал табельное оружие.