Заря Айваза. Путь к осознанности

Капитан широко открытыми глазами ошеломленно и с недоумением посмотрел в мою сторону. Все действие продлилось не больше нескольких секунд, после чего он с силой ударил своим большим кулаком по столу, так что пепельница, пачка сигарет и телефон с разноцветными кнопками подскочили вверх. Он встал со стула и проорал:

— Собираешься угрожать мне?! Сраный ублюдок! Да твоя мать точно вонючая коммунистическая шлюха! Изолировать! Сейчас же! Чего вы стоите, подонки?!

Дотоле цепеневшие от ужаса офицеры рванулись ко мне. Один схватил за волосы и потянул их назад, в то время как другой болезненно скручивал руку, так что сухожилия готовы были лопнуть. Кто-то схватил меня за ногу и опрокинул на пол. Я заметил испуганный взгляд Лоуренса Мэйо, его руку и почувствовал, как он начал сжимать мне шею. Я хотел выкрикнуть: «Да пошли вы, я сам уйду!» — но не мог произнести ни слова из-за его сильного захвата. Они поставили меня на ноги и поволокли наружу. Капитан продолжал материться, находя все новые и новые слова. Дверь закрылась, и его голос внезапно стих. Меня стащили по каменной лестнице в подвал.

— Бросьте этого козла сюда, — прорычал Лоуренс Мэйо, — сюда бросьте!

«Со мной все кончено, у меня нет никакой надежды, — мелькнули мысли в моей голове. — Эти животные готовы по первому знаку старого кабана перерезать горло человеку или размозжить мозги ребенка о стену». Я вспомнил, как читал в книге Кауфмана «Внутри Сциоларгии» истории о людях, которые пропадали в ОРГ. Он перечислил имена нескольких несчастных, которые, как считалось, покончили жизнь самоубийством, однако сам Кауфман донельзя сомневался в подлинности такой информации. Теперь я знал, что те люди не убивали себя.

Мэйо одной рукой держал меня за волосы, а другой открывал узкую деревянную дверь. Кто-то сзади сильно пнул меня коленкой, так что я упал на каменный пол крошечной комнатушки. За мной громко захлопнули дверь. Какое-то время я пролежал на полу, после чего начал медленно поднимать голову. В шее пульсировала сильная боль. В темноте, кроме каких-то очертаний вокруг, было трудно что-либо разглядеть. Я чувствовал зловонный запах, образовавшийся в спертом воздухе из-за прокисшего вина, тишину и сырость. В углу комнаты лежал соломенный матрац. В комнате не было окон, лишь слабый свет просачивался сквозь щели потолка. Я дополз до матраца и перевернулся на спину. Рука болела, шея покалывала, правое ухо оглохло от удара. Но я был жив. Что будет дальше, я еще увижу. Мой отец был бы счастлив, если бы узнал, что со мной случилось. С самого детства я уже выслушивал его наставления: «Нельзя бороться с теми, кто находится выше тебя, нужно целовать ту руку, чью тебе не сломать… Я же тебе говорил об этом сотни раз… не раскачивай лодку…»

Как же разумно и по-взрослому вести себя в такой ситуации? Сжать зубы, вытерпеть унижение и, собрав всю имеющуюся у них информацию, послать Лона в задницу. В действительности, я был бы готов вытерпеть все что угодно, если бы сциоларгия оправдала мои давние ожидания. Но ей это было не под силу! Я был уверен в этом. Как же так могло получиться, что создатель системы не соблюдал ее сам? Оперирующая Монада, невероятные процессы ОМ… да поцелуйте меня в зад! Никто из них не мог покинуть тело и действовать за его пределами. Люди?! Какие люди!? Это же безвольные тряпки, которыми капитан подтирал свою задницу. ОМ, правящая космическими силами, что, не могла отличить Чехословакию от Югославии?! Я не упустил из виду пепельницу на столе, доверху набитую бычками. Кауфман писал, что капитан выкуривал по четыре, пять пачек в день, и увиденное мной подтвердило эти слова. Оперирующая Монада, космические энергии — да дерьмо все это. Как и его прогнившие зубы, по которым плачут щипцы дантиста. Это был конец — полное разочарование во всех этих безумных историях и обещаниях об абсолютной свободе. Жаль, что я не смог оскорбить его, сказать ему, какая же он свинья с ужасным запахом изо рта, или что-нибудь в этом роде… Я остановился на мгновение. Изнутри шипела ненависть. Я должен был… Я должен…

В глубине сознания ощущалось какое-то волнение. Казалось, что я уже испытывал похожее переживание или оказывался в похожей ситуации или комнате. Этот подвал напоминал мне один из углов сарая бабушки. Свет в сарай пробивался точно таким же образом, сквозь потолочные доски. Тот же спертый воздух. И было еще что-то похожее, что извивалось и рвалось от меня, как рыба из рук. Мои мысли замедлились, почти остановились, и на мгновение мое сознание оказалось пустым. Казалось, что за мной кто-то наблюдал со стороны, и, как тогда в сарае, я испытывал лишь волнение, забыв про страх. Спирилен?! Я вспомнил проводимые с ним ритуалы. Затем сфокусировался на одной из точек на стене — и быстро, как только мог, отвел глаза в сторону… и на мгновение увидел его розовощекое улыбающееся лицо, которое тут же снова слилось с темнотой.